Кошки острова Безутешности

Дремлющая на завалинке деревенская кошка или котёнок, беспечно играющий с солнечным зайчиком на подоконнике городской квартиры, — вполне привычные для нас картинки. На то ведь это и домашнее животное, чтобы всегда быть рядом с человеком.
Чтобы своим безмятежным видом и уютной возней на коленях хозяина успокаивать его нервы, а то и убаюкивать его своим неподражаемым мурлыканьем... Конечно, кошка вовсе не обязана повышать жизненный тонус человека. Просто у нее это здорово получается! А если серьёзно, то от такого сосуществования в выигрыше остаются оба — и человек, и зверь. Можно добавить к уже сказанному, что для некоторых людей их хвостатый питомец является ещё и единственным по-настоящему верным другом. А что же кошка? Ну как же! Ведь человек решает ее основную проблему — постоянную заботу о пропитании. А насколько эта проблема может быть серьёзной, никто не знает, наверное, лучше, чем кошки острова Безутешности!
Честно признаться, до недавнего времени я ничего о них не слышал. Пока в мою коллекцию не попали удивительные пластиковые банкноты, которые выступают в качестве платежных средств на островах архипелага Кергелен. Так, во всяком случае, утверждают надписи на них.
На каждой из трех купюр серии, в действительности предназначенных исключительно для коллекционеров и редких для тех мест туристов, была изображена какая-нибудь из форм островных кошек. "Бедные животные! Какая нелёгкая их туда занесла?" — подумал я, рассматривая на глобусе крохотные пятнышки суши, омываемые со всех сторон океаном и расположенные в южной части Индийского океана, почти у границ Антарктиды (расстояние до материка составляет 2000 км). Мои переживания легко понять, обратившись к описанию родины этих зверьков, сделанному ещё Жюль Верном в его романе "Ледяной Сфинкс": "... название "острова Запустения" единственно подходит для этой россыпи из трехсот островов и островков, затерянных в бескрайних океанских просторах… На Кергеленах множество фиордов. Берега изрезаны, словно истрепанные края юбки нищенки... Летом камни покрываются зеленым мхом, серыми лишайниками и неприхотливыми камнеломками. Здесь в превеликом множестве водятся королевские и иных пород пингвины, которые расхаживают, выпятив желтые и белые грудки, откинув глупые головки и размахивая крыльями, словно монахи, вереницей шествующие вдоль могильных плит".
Кстати, так вплоть до XIX века в самом деле назывался главный остров архипелага Гран-Терр. Сегодня он больше известен под названием Кергелен, в честь открывшего его в 1772 году французского мореплавателя и руководителя антарктической экспедиции Ива Жозефа де Кергелена. Его портрет, позаимствованный со старинной гравюры, украсил лицевую сторону сувенирных 100 франков.
Кошки были завезены на Кергелен, скорее всего, случайно. Как известно, в прошлые века на кораб­лях часто держали этих чрезвычайно полезных в плавании животных. Их старались не обижать и всячески о них заботились. Ведь кошки уничтожали крыс, которые в трюмах деревянных судов чувствовали себя как дома. После открытия островов туда стали частенько наведываться китобои. И волей-неволей оставляли там четвероногих поселенцев. Смышленые зверьки элементарно сбегали с кораблей. В погоне за грызунами или в поисках долгожданной свободы после многодневного вынужденного пребывания в чрезвычайно ограниченном, да к тому же еще весьма мокром и неустойчивом пространстве, они ступали на берег и уже больше не покидали его.
Со временем, несмотря на суровый климат, кошки на Кергелене прижились и теперь уже представляют серьезную опасность для многих видов морских птиц, гнездящихся на архипелаге. Потому как даже по самым скромным подсчетам одичавших кошек на островах Безутешности сегодня не меньше 15 тысяч.
Рассматривая усатые мордочки на сувенирных пластиковых банкнотах, так и хочется попробовать себя в определении происхождения разных форм этих зверьков. К примеру, мой сын Патрик предположил, что черная кошка на купюре с номиналом в 100 франков — один из потомков норвежской лесной кошки. Её предки были завезены викингами в северную Европу около 1000 лет назад. Её же норвежские крестьяне охотно держали у себя во дворах.
А рыжая красавица, помещенная на фоне руин французской фабрики (1928 г.) по консервированию лангустов, возможно, имела в роду европейскую короткошёрстную кошку. (Кстати, фабрика была закрыта после перестрелки пьяных рабочих, о чем свидетельствуют кресты на местном погосте).
Однако задача по определению происхождения островных кошек — явно не из лёгких. Ведь за несколько прошедших веков на архипелаге побывали китобойные, торговые и, наконец, исследовательские суда из самых разных стран и частей света. А значит, и кошки-эмигранты прибывали отовсюду. Ясно, что за чистотой рас на островах никто не следил, и за размножением кошек никакого контроля не велось. Вот и выходит, что все эти милые создания — серые и чёрные, рыжие и пятнистые — сегодня относятся к одной популяции кошек-островитян.

Рольф Майзингер