Жозе Дале — Ловушка для весны

Уже сорок минут, как Лариса сидела в засаде, сжимая в руке верёвочку. Верёвочка тянулась через весь двор и была привязана к колышку, который подпирал край коробочки, а под коробочкой располагалась картонная тарелочка. А в тарелочке, как апофеоз Ларисиной инженерной мысли, лежала большая порция вонючего "вискаса". Но поганка Тайка даже и не думала выходить из-под дома. Не голодная она, что ли?
Каждую зиму с окрестных дач на базу прибивались брошенные кошки. Ещё пахнущие домом, растерянные и испуганные, они не умели добыть себе еды — человеческая рука давала им жизнь, и она же отнимала её, захлопывая дверь машины перед носом ничего не понимающего зверя. Люди уезжали в город, а кошки оставались ждать на крылечке, но рано или поздно голод и холод выгонял их с привычных мест. И тогда они шли на базу.
Запах человеческого жилья манил их, как огонь манит бабочек — Лариса уже привычно складывала в холодильник все мясные остатки, и варила бичатам похлебку, а они каждое утро встречали её, вылезая из-под администраторской. Так и зимовали они вместе, никому не мешая и никого не трогая.
Но вот закончился февраль: небо подпрыгнуло вверх и стало ярко-синим, с крыш закапало, и, поддаваясь ощущению беспричинного счастья, Лариса стала улыбаться просто так, всему подряд. Она кивала голым веткам и ноздреватым сугробам, шагая на базу с остановки, и тяжёлый пакет с обрезью казался невесомым — а всё потому, что наконец-то вылезло и радостно оскалилось с высоты лимонное солнце.
Но чем больше чернели и проседали сугробы, тем чаще из-под дома раздавалось зычное:
- Что ты развела в администраторской? У нас база отдыха, а не зверинец, — директор дал Ларисе десять дней, чтобы избавиться от кошек, а иначе пообещал всех отравить. — Что хочешь, то и делай, но чтобы к двадцатому числу ни одного хвоста тут не было!
Говорят, что крайняя необходимость развивает человеческие способности до бесконечности — Лариса сама бы не поверила, что за десять дней сумеет простерилить и распихать по передержкам двенадцать кошек. Но факт есть факт — сегодня её никто не встретил с остановки, и это было даже дико, за зиму она привыкла каждое утро видеть радостные разноцветные хвосты.
Осталась всего одна, тринадцатая, Тайка. Была она совсем мелкая, костлявый подросточек угольно-чёрного цвета с янтарными глазками. Коротенькая жизнь успела побить её от души и приучить к мысли, что человеку доверять нельзя ни в коем случае — за все время зимовки Тайка была единственной, кто ни разу не подошел к Ларисе. Она всегда выбегала из-под дома, хватала кусок и быстро пряталась, пока не отобрали — слабого грех не обидеть. Наверное поэтому и была она такая худосочная.
Лариса испробовала на Тайке все возможные способы ловли кошек: сначала она попыталась набросить на нее какую-нибудь тряпку. Пока Тайка примерялась, за какой конец лучше тащить куриную шею, с крыльца на неё упало пальто, и вслед за ним рухнула Лариса. Но не тут-то было, Ларисины коленки больно шмякнулись о землю, а проворная Тайка уже улепетнула в подпол со своей добычей.
Потом был опробован сачок для ловли бабочек, купленный у китайцев: капля валерьянки должна была приманить дикарку и усыпить её бдительность. Но адское зелье превратило хрупкую кошонку в зверя — с молодецким криком: :Ай-на-нэ!". Тайка исполнила тройное сальто, перекусила сачок и была такова. Всю оставшуюся смену Лариса слушала её торжествующие вопли.
А время шло, и сегодняшний день был последним из отпущенных директором — если Тайка не поймается до завтра, ей конец. Поэтому Лариса и сидела за крыльцом, вцепившись в верёвку задубелыми пальцами.
- Ну выходи же, дурища! Я знаю, что ты там.
- Тая, Таечка! Девочка моя, кыс-кыс-кыс…
Бесполезно. Наглая кошь и не думала показываться, даже запах корма её не привлекал — не ведает она, какая беда нависла над её глупой головой.
Март месяц — не лучшее время, чтобы сидеть на земле. За сорок минут Лариса успела совершенно околеть, из носа потекло, да и левая нога начала противно покалывать. Чтоб ей провалиться, паразитке, вместе с этой ловушкой! В домике администратора зазвонил телефон — хочешь, не хочешь, а надо идти, и Лариса повернулась, чтобы опереться на ступеньку…
…А прямо у нее за спиной сидела Тайка, флегматично созерцая воробьёв, скачущих по забору. Чёрная шёрстка блестела на солнце, отливая шоколадом, на худой спине резко обозначились лопатки — она сама была как маленький взъерошенный воробушек. У Ларисы перехватило дыхание: кошечка была так близко, что только протяни руку и хватай, но вопреки здравому смыслу, она опустила ладонь и нежно провела по спинке от ушек до хвоста.
- Хоть поглажу тебя разок…
Застигнутая врасплох, Тайка приросла к земле и задрожала всем телом, а Лариса, боясь, что это мгновение сейчас ускользнет, гладила и гладила её, даже не думая хватать. Ладонь скользила по спине, голове, бокам, приминая распушившуюся на холоде шерсть, а дикарка всё сидела, прижавшись брюхом к промерзшим доскам. Солнце капало с крыши прямо на них, и одурело-радостно орали птицы.
Вечером Лариса доложила начальству, что кошек на территории больше нет.
- Проверю, — хрюкнула трубка, — а то я уже на отраву потратился.
- Вот сам её и ешь. — Она аккуратно запахнула пальто, чтобы не придавить хрупкое тельце, пригревшееся на груди. — Пойдём домой, Таечка, а то автобус уйдёт, и придётся нам шлёпать по шпалам, как в той песне…
Во дворе всё так же лежала позабытая ловушка.
- Завтра уберу, — подумала Лариса и глубоко вдохнула сладкий мартовский воздух. Весна пришла окончательно и бесповоротно, поймалась на халявный корм и теперь сидела во дворе на верёвочке, ручная и смирная, а сонная Тайка сопела у неё за пазухой. И жить на белом свете было бесконечно хорошо!