Опасная профессия

Я люблю свою работу. Она - в большинстве случаев - очень благодарная. Всегда чувствую себя эдаким Чипом (или Дейлом?), когда ломлюсь на ночь глядя в обнимку с сумкой на другой конец города, потому, что кому-то плохо. Диагностика, внутривенный катетер, инфузионная терапия, "это купите в человеческой аптеке, а это в ветеринарной", растворы, инъекции, бессонная ночь .... И глядишь - зверь уже встал и поел. И даже начинает косить глазом на предмет укусить доктора, хотя до этого лежал вялой тряпочкой. А я принимаю благодарности, заверения в вечной любви и гонорар. Еще это красиво звучит - ветеринарный врач. Не то, что сантехник или швея-мотористка. Менеджер или примадонна - красивее, но, после порции Хэрриота в детстве, я обречена называться именно так.

Однако без нескольких ложек дегтя не обходится. Кроме недальновидных владельцев, вызывающих доктора несколько позднее, чем требовалось, а также любимых коллег, периодически делающих такие ляпы, что хочется долго биться думалкой об стену, существуют еще зверские рога, копыта, зубы и когти. Благо, что с сельскохозяйственными животными я не работаю - первые две неприятности меня почти не затронули, разве что в институте. А вот когти и зубы преследуют меня повсюду. Всегда считала, что царапалки - это меньшее зло по сравнению с клыкастой пастью, однако нижеописанные события доказали, что даже специалисту с высшим образованием, которое в России, как вы знаете, самое лучшее в мире, свойственно сильно ошибаться.

Кота зовут Самурай. Не зря говориться, что имя - отражение характера. У Самурая менталитет истинно японского воина - обостренное чувство собственного достоинства, уверенность в своих силах, пренебрежение к простолюдинам и женщинам, а также замечательные бойцовские качества. Девушку Наташу, которой Самурай оказал честь в виде совместного проживания, ни в коем разе нельзя назвать его хозяйкой. Она - Самураев вассал. И никак иначе. Принцип разделения труда в действии - кот правит, Наташа кормит, поит, убирает. И никаких вольностей - ни-ни. Нельзя гладить, чесать за ухом и брать на руки. Можно только издалека восхищаться грациозностью, статью, изящной головой, яркими желтыми глазами, блестящей черной шерстью и другими несомненными достоинствами. Удивительно, но каким-то образом Наталья умудрилась провернуть операцию "кастрация" и делать ежегодные прививки. Может это была награда за добросовестный подневольный труд, может они как-нибудь договорились, а скорее всего имело место гнусное предательство в виде "комбистресса" в жрачку. При этом Наташа самозабвенно Самурая любит и, как и всякий слепой от этого чувства человек, реальности не видит. По телефону мне было сказано, что "у котика есть характер", "с ним надо вежливо" и что "он не очень любит врачей". Фигня, подумала я, и не с такими справлялась - у самой бешеная кошка дома. В одеялко закатать и никакие когти не страшны. С этими оптимистическими мыслями я поехала лечить Самураю уши, которыми "он иногда трясет". Если бы я знала чем обернется этот вызов, уж точно сняла бы свое вето с телефонных консультаций.

Дикий гнусавый мяв, последовавший после звонка в дверь, несколько поколебал мой оптимизм и уверенность в себе. Никто не открыл. Я озадачилась - адрес правильный, жуткий звук издал кот и, судя по всему, именно с характером. Через десять минут нежный девичий голос извинился заверил, что зверь заперт в комнате и я могу заходить. Пока я переобувалась, одевала халат и мыла руки, в квартире было подозрительно тихо. Даже, можно сказать, зловеще тихо. Все это время Наташа сидела на кухне и нервно курила. Думая, что это симптом беспокойства за кота, я заверила девушку, что отит любой этиологии - это нестрашно и замечательно лечиться. "Доктор - сказала она - сейчас я волнуюсь только за вас". Я и тогда не испугалась, только подумала, что проблем с фиксацией пациента может быть немного больше. Ага, немного. Блажен кто верует. Меня еще не представили Самураю, поэтому масштаба бедствия я еще не осознала.

Наташа, тяжело вздохнув, пошла выпускать болящего, с наказанием мне сидеть на кухне, а когда кот зайдет, воздержаться от резких движений. Инструкция напомнила мне истеричные крики владельцев собак, в особенности отечественных пород, в момент нападения их питомца на мирное население - "вы только стойте спокойно и не машите руками". Память вежливо подсказала последствия подобных происшествий и то, что автоматический столбняк при виде бегущего кавказца не всегда спасает от покусов. Пока я обдумывала стратегию поведения, на кухню зашел Кот - огромных размеров черный зверь с прохиндейскими глазами и длиннющим хвостом, нервные движения которого вполне понятно отражали его настроение. Хозяин обходит свои владения. Котяра настороженно обнюхивал мои джинсы, встав на задние лапы. Наташа, нервно грызя ноготь, стояла в дверях и, как мне показалось, была готова сбежать при первой возможности, принеся жертву в виде глупого доктора. Глупый доктор в это время пыталась разглядеть проблему в кошачьих ушах, одновременно тренируя силу воли, ибо очень хотелось сделать ноги как можно быстрее. "Самурай, Самурайчик" - мягко позвала я и выдала порцию дифирамбов, призванную умаслить животину - "какой ты красивый, большой, умный. Какие у тебя замечательные глазки, ушки, хвостик..." В этом месте, судя по всему, коту стало противно - столько уменьшительно-ласкательных оскорбили зверя до глубины его темной души. Самурай выдал угрожающее "мяяяуууу", в котором, кажется, слышалось "на колени, холоп". Я вдруг вспомнила, что я, черт возьми, врач и приехала сюда лечить, а не воевать с дикими животными. Попросив Наталью принести какое-нибудь плотное изделие текстильной промышленности, я честно предупредила кота, что сейчас я буду плохо с ним обращаться - заверну в тряпку, буду лапать руками ухи, ковыряться в них и закапывать капли. Но это не потому, что я его не уважаю - это для его же блага. Самурай был явно против. Попытка взять его за шкирку и замотать в гобеленовое покрывало спровоцировала военные действия. Перемирие закончилось, пакт о ненападении был расторгнут и кот пошел в атаку. Атака была успешной, всяко успешнее моих потуг хотя бы как-нибудь зафиксировать Самурая и обезопасить себя и Наташу от когтей, которые, как показала практика, вполне сошли бы за небольшие катаны. Это было больно аж до слез. В одну минуту кисти моих рук обзавелись кровавыми лохмотьями, Наталья, как более опытная в общении с Самураем, не пострадала. Кот занял оборонительную позицию в углу кухни, прикрывая тылы и вводя себя в священное боевое безумие. Я, храбро прикрываясь сумкой с лекарствами и микроскопом, тихонько отползла в другой угол. Противоборствующие стороны заняли окопы. Наташа стойко сохраняла нейтралитет, продлившийся ровно до того момента, пока Самурай не бросился не нее, видимо, решив убрать предателей в своих рядах. Теперь в углу мы сидели вдвоем. Кот не мигая смотрел на нас - выжидал. И периодически тряс ухом. Увещевания и уговоры дать посмотреть ушко и сделать так, чтобы оно больше не болело, Самурай проигнорировал. Мне еще больше захотелось домой, к маме, но позорно сбежать не позволял врачебный, блин, долг и остатки собственного достоинства. На мое предложение деморализовать врага кота, кинув на него самое толстое в доме одеяло, Наташа отреагировала без энтузиазма. Стараясь не поворачиваться к зверю спиной, она вышла из кухни. Самурай по-ленински прищурившись, проводил ее взглядом и плотоядно посмотрел на меня. Возникло ощущение, что в своем воображении он уже меня разделывает - лопатка, тонкий край, шейка, окорок, грудинка... Ощущение подтвердилось - кот облизнулся. Потом сделал уши кепочкой и воплем "банзай" "мяяяяяяяяя" кинулся на меня, вернее, сумку ,которой я прикрывалась. Сумка меня и спасла, но вот ее он убил качественно - на прочнейшей ткани, не разрушающейся даже под воздействием дезинфектантов, остались рваные полосы. Ну его нафиг, это достоинство - подумала я - и рванула к выходу, успев захлопнуть дверь на кухню до того, как в нее стукнулось как минимум семикилограммовое тело.

У вешалки меня перехватила Наташа с пледом наперевес. Она не осуждала меня, не упрекала, только тихо поинтересовалась что же все-таки делать с Самурайскими ушками. Вот так вот нежно и сказала - "ушки". Мне стало очень стыдно. Я, опытный врач, не смогла справится с котом - фиг с тем, что он больше похож на боевого леопарда, и бедной девушке теперь придется в одиночку бороться с этим монстром, дабы почистить его, монстровские, отитные ухи. Когда мне стыдно, я начинаю злиться. В тот раз тоже - разозлилась, аж до красных пятен на щеках (или это были следы крови с рук?). Попросила толстые перчатки, взяла плед и решительно отстранив Наташу, двинулась в кухню. Увидев меня с амуницией, кот удивился, возмутился и зашипел. Я донесла до его сведения, что все, финита, абзац, край, надоело. Объяснила, что я врач и сейчас у нас будет сеанс клинического осмотра, что бы он не думал по этому поводу. Самурай обалдел. Поняв, что даже грозным мяуканием меня теперь не испугаешь, он решил еще раз изобразить берсерка. Штурм был прерван накинутым пледом. Наташа все это время стояла в дверях и руками изображала, что молится. А может быть и молилась. Посередине кухни лежало одеяло с внушительной неровностью посередине. Неровность утробно ругалась. Живая шляпа. Отточенными за время многолетней практики движением, я закатала Самурая в плед - получился толстый такой шипящий и дергающийся плотный рулончик. Вытащить из него голову за шкирку было уже делом техники. Ушная раковина действительно была воспалена, покрыта черной фигней и немного попахивала. Отит, вызванный Otodectes cynotis и благополучно осложненный всяческой микрофлорой - даже без соскоба понятно, но я его - соскоб - сделала. Назло. Предварительный диагноз стал окончательным и я назначила лечение - чистить и капать, что, собственно, и проделала сама. Тоже назло. Мужественная девушка Наташа стойко держала оборону, фиксируя нервного пациента. Пациент затих, видимо обдумывая месть. Дабы меня никто не упрекнул в малодушии, я сама раскатала плед и Самурай вышел на волю. Глаз у него был недобрый, но уже без боевого фанатизма. Оскорбленно дернув свежеобработанным ухом, кот ушел в комнату и не показывался до моего ухода.

Эпилог. Наташа вылечила Самураю отит. Не без травм, конечно - телесных у нее и душевных у Самурая. Сейчас коту уже восемь лет, из них где-то четыре мы с ним знакомы. Не буду врать - большая часть моих визитов превращалась в побоище, подобное вышеописанному. Самурай отнюдь не сломался и сдаваться не собирается. Вот только я точно знаю - он меня уважает. Хотя один на один, без пледа, я против него не выстою.

vet_life