Никита Воробьёв — В доме, где есть кошка…

Спальня тонула в ночи. Холодный свет половинчатой луны проникал сквозь раскрытые шторы, но его хватало лишь на то, чтобы очертить силуэты письменного стола, шкафа и края деревянной кровати. Вдруг в темноте загорелось два зелёных огонька. Яркими искрами они вспороли её, и снова потухли, чтобы затем загореться уже у приоткрытой двери.

Мягкие лапы неслышно ступили за порог. Острые уши внимательно прощупали тишину спящей квартиры. Не скрипнет ли где дверная петля? Не прострекочут ли где за окном дурные сны? Не поскребутся ли под потолком чьи-то злые мысли?

Кошка медленно прошла по коридору, всматриваясь в темноту. Она была собрана и полна сил – долгий дневной сон стал ей хорошим подспорьем. Это люди с наступлением ночи отдаются сновидениям, уходя побродить в царстве своих грёз. У кошек же под ненадёжным светом ночного солнца только начинается настоящая работа.

В дальнем углу коридора Кошка увидела, как на самом стыке двух стен собирался комок серо-зелёной дымки. Посмотри туда кто-то из её двуногих подопечных, то заметил бы лишь крохотное пятнышко на обоях, и наверняка просто махнул на него рукой – подумаешь, что с того? Кошка же видела гораздо больше. Взглядом, проникающим сквозь пелену любого чародейства и за границы междумирья, она видела тянущиеся во все стороны щупальца, тонкие как стебельки молодой травы.

Кошка недовольно фыркнула. Нынешним утром Взрослая, стоя на этом самом месте, отчитывала одного из Детёнышей за то, что тот опять разбросал по всей квартире свои бессчетные игрушки. Её недовольство и раздражение разбрасывалось вокруг серо-зелёными злобностями. Кошка была уверена, что ещё днём убрала их все, но как видно один кусочек всё-таки спрятался, и уже успел подрасти. Если дать ему и дальше набирать силу, в доме будет только больше ссор и споров, люди будут постоянно ходить раздраженные и срываться друг на друга.
Кошка приблизилась к углу. Дымка тут же попыталась ускользнуть в сторону, но взгляд горящих зелёных глаз приковал её к месту. Кошка села на задние лапы и завела своё заклинание. Тишину ночи нарушило мягкое мурчание, идущие из её груди. Дымка начала таять прямо на глазах, как кусочек сахара в горячем чёрном чае. Она распадалась полупрозрачными лоскутами, которые растворялись прямо в воздухе, не успев опуститься на пол.

Когда дело было сделано, кошка довольно моргнула и потёрлась по очереди о каждую стену – на какое-то время это защитит коридор от таких вот непрошеных жильцов.

На кухне у Кошки дел было не много. Попить свежей воды из миски, - её подопечные строго следят за тем, чтобы она хорошо питалась, за что им большое спасибо, - и перекусить вкусными сухариками, чтобы восстановить силы. Из-за ящика, на котором люди обычно готовят свою еду, выглянула седая нечесаная голова. Дух-хранитель квартиры обычно предпочитал именно этот облик, изрядно походивший на кого-то из предков её подопечных. Хотя временами она видела его и в образе большого пушистого кота, но редко, видимо в моменты особо добродушного настроения. Он подошёл к ней и уважительно погладил по голове. По телу кошки разлилось тепло, а в собственные мысли мягко влился новый, чужой поток, полный благодарности и уважения. Она ответила ему тем же.

Наконец, когда обмен всеми любезностями был завершён, Кошка покинула кухню и продолжила свой ночной дозор.

В Большом Зале, где люди собираются вечерами у сияющей доски, которую величают «телевизор», она внимательно осмотрела стоявший напротив него диван. Взрослый и Взрослая периодически смотрят в этом самом телевизоре странные картинки. На одних другие люди кричат друг на друга в окружении доброго десятка зрителей. На других постоянно что-то мельтешит, взрывается, кто-то куда-то бежит. Пару раз Кошка пыталась уследить за происходящим и понять, что такого интересного Взрослые нашли в этих картинках, но в итоге ничего у неё не вышло, и она оставила это неблагодарное дело.

Так вот, из-за всех этих чудных картинок, Взрослые периодически оставляют на диване кучу серо-зелёных точек. Иногда, конечно, вместо них остаются точки яркие, переливающиеся радужным соцветием. Значит, в этот раз картинки были весёлыми, и Взрослые заливались весёлым и искренним смехом. Такие хорошести Кошка не трогала, давала им подрасти и набраться сил, иногда даже аккуратно собирала на себя, валяясь и крутясь на подушках дивана, а потом разносила по всей квартире, чтобы её подопечные чаще ходили с улыбкой на лице.

В этот раз диван был чист – недаром сегодня она половину дня провела на нём, мурча защитные заклинания и прогоняя прочь все зловредности. Но для порядка и уверенности, Кошка ещё раз запрыгнула на диван, обошла его, оглядела со всех сторон. Чтобы быть совсем спокойной, он выпустила когти и парой быстрых движений нарисовала на его спинке особые узоры – тоже временная, но очень хорошая защита. При Взрослой Кошка старалась не творить таких чар. Она не видела и не понимала сути этих узоров, и обращала внимание только на «повреждённую» обивку дивана, отчего часто кричала на Кошку. Но та не обижалась, что с людей возьмёшь?

К середине ночи все уголки и закутки квартиры были тщательно осмотрены. Кошка устало зевнула, но была довольна собой. Все заклинания и чары обновлены, а притаившиеся за день вредные клочки уничтожены. Она изрядно устала, но впереди ещё была половина ночи, когда можно было спокойно спать, свернувшись клубком на подоконнике в спальне Младшего Детёныша, где Взрослая заботливо постелила ей мягкий плед.

Вдруг тишину разорвал жуткий звук. Тонкий, противный, режущий слух скрежет доносился из коридора. Кошка рванула туда со всей возможной прытью.

Кто-то хотел пройти через входную дверь.

Она была железной, надёжной, прочной и даже на вид безумно тяжёлой. Кошка каждый день провожала и встречала своих подопечных перед ней, тёрлась об их ноги, по утрам накладывая защитные чары, а по вечерам снимая с них все зловредности, которые они могли подцепить за порогом. Теперь же кто-то хотел проникнуть в квартиру без приглашения, кто-то очень злой и очень настойчивый.
Кошка села перед дверью и внимательно всмотрелась в неё. Она видела огромный сгусток чего-то чёрного, тянущегося к двери когтистыми руками. Его затхлый запах она чувствовала даже по эту сторону двери. От него несло противной жидкостью, которая болтается в прозрачных бутылках, и которую Взрослые почему-то пьют в дни праздников, каждый раз недовольно морщась. К этому запаху примешивался смрад маленьких белых палочек, из которых другие Взрослые, которых видела Кошка, затягивались тягучим серым дымом.

И ещё в этом запахе была Смерть.

Кошка поняла, что это было. Пару дней назад их соседка, вечно недовольная, злая и громкая Взрослая, всегда появлявшаяся на людях с бутылкой того самого противного питья и дымящейся палочкой, кричала на её подопечных. Что они не поделили между собой, Кошка не знала. Только видела в щель закрывающейся двери, как соседка махала руками и в крике широко открывала огромный рот. А из него, незаметная человеческому глазу, медленно выползала тонкая чёрная струйка.

Тогда Кошка не придала ей большого значения – подумаешь, одной зловредностью больше. Тем же вечером же она изрядно потрудилась над своими подопечными, снимая всё дурное, и пристально осмотрела следующим утром. Всё было в порядке, и Кошка решила, что не о чем больше и переживать.

Но нет, зловредность оказалась хитрее. Она притаилась за порогом, набиралась сил. Наверняка злобная соседка ещё и подкармливала её своей ненавистью все эти дни. А теперь она раздобрела, окрепла, и пришла за теми, на кого была натравлена при своём рождении.
Зловредность стала Проклятием.

«Впусти меня!» настойчиво скрежетало оно.

Подопечные не могли слышать его голоса, но Кошка слышала. Она выгнулась дугой и не сводила глаз с Проклятия. Она видела, как один за другим сгорают волоски её шерсти на пороге двери – так, ослабевая, погибало наложенное ею заклинание, которые не пускало в дом беду.
«Впусти меня!» взревело Проклятие, чувствуя, что начинает брать верх.
Кошка корила себя за беспечность. Если бы она знала, что придётся встретиться с такой угрозой, то не стала бы растрачивать силы на всякую мелочь. Она не удивилась бы, если бы оказалось, что Проклятие только этого и ждало.

Но отступать Кошка не собиралась. Она зашипела, заурчала протяжно своё заклинание. Всё громче, и громче, вкладывая в каждый звук все оставшиеся силы. Проклятие подёрнулось, часть её сущности оторвалась широкими лоскутами и растаяла в воздухе. Оно зарычало, и надавило на дверь с ещё большим остервенением.

Кошка продолжала шипеть и урчать, но с каждым мгновением она слабела всё больше и больше. В глазах помутилось, ей было тяжело стоять твёрдо. К счастью, не лучше было и Проклятию. Оно истончилось, в полотне его чёрного марева то тут, то там появлялись прорехи. Теперь всё зависело от того, кто дольше продержится в этом противостоянии.

И тут на загривок Кошки опустилась чья-то мягкая, крупная лапа. В тело хлынул поток такой силы, что она едва не подпрыгнула к потолку. И эту силу она сразу же вплела в звучание своих чар. Она зарычала, зашипела ещё громче, и Проклятие не смогло устоять перед ней. Вспышка – и от него остались лишь тонкие чёрные кусочки в воздухе, которые стремительно испарялись прямо на глазах.

Квартиру заполнили тишина и предвкушение грядущего рассвета.
Кошка обернулась, и увидела рядом с собой большого чёрного и невероятно пушистого кота. Он улыбнулся ей, ободряюще провёл длинным розовым языком по своим роскошным усам, и не спеша ушёл в сторону кухни.

В коридоре зажёгся свет.
– Ты чего орёшь?

Взрослый стоял перед Кошкой, тёр сонные глаза и недовольно щурился. Кошка устало моргнула, подошла к нему и нежно боднула головой в ногу.
– Опять голодная? А до утра нельзя было потерпеть? – Взрослый опустился на коленки и провёл рукой по голове Кошки. – Ладно, обжора, пойдём поедим. Зря что ли будила.