Интересное и смешное истории о кошках. (Страница 1004)

По крышам черепичным,
По карнизам старых стен
В снежно-белых рукавичках
Я хожу, как джентльмен!
И лишь неряхи и невежды
Не уважают чистоты,
Но коты - мяу, мя, фш, фш... –
Аккуратностью в одежде
Отличаются коты!

© Власенко О.П.

Как быстро привыкает кот к уюту,
Когда окошки снегом замело.
Пусть домик мал, и тесен как каюта,
Зато в нём очень сухо и тепло.
Как быстро кот с хозяином поладит,
Когда за дверью полон двор собак,
Хозяин - тот, кто вдоль по шёрстке гладит,
А тот, кто гладит против - это враг.
И красный барахат на столе,
И свечка плавится во мгле,
И троекратно отражается в трельяже.
Дверь приоткроется и кот,
Не поздоровавшись войдёт,
Пройдёт к дивану, и, в клубок свернувшись, ляжет.
Хозян дверь прикроет в непогоду,
А кот тихонько распушит усы,
И скажет: "Мяу!", что значит в переводе
"Я стою три кусочка колбасы".
Бутылка молока, как трубка мира,
Зелёный коврик брошен в уголок,
Ну вот и всё, и обжита квартира,
И главное, что сухо и тепло.
И наша дружба так крепка,
Её бутылка молока
Ещё упрочит, укрепит и приукрасит.
Свеча оплавилась на треть,
Но ей гореть - не прогореть,
Пока её холодный ветер не загасит.
Слой пыли серой замшей на трельяже,
Стекло разбито, в окна ливни бьют.
Пуст холодильник, свечек нет, и даже
Из ящика газет не достают.
И только кот неслышно, по-английски,
Уйдет через разбитое стекло.
И вновь найдёт для временной прописки
Гнездо, где будет сухо и тепло.

А нынче ночью я пойду гулять
По крышам, притворяясь кошкой черной...
Послушным телом перельюсь опять
В зафорточные дали. Непритворно
Купелью полнолунною упьюсь,
Чуть отряхнусь и потянусь так сладко...
Собаки где-то лают... Ну и пусть!
На крышу выбираюсь я украдкой.
Молчат органы водосточных труб.
Но клавиши листвы готовы дрогнуть
И ласковым глиссандо на ветру
Вступить, озвучив лунную дорогу.
И я вступлю в божественный ноктюрн,
Начав чуть слышным бассо остинато,
Затем взлечу в крещендо верхних струн -
Звучи, моя бессмертная соната!
Младенца горький плач, призыв сирен
И стон надрывный корня мандрагоры...
Я властвую в ночи!.. Но мой катрен
Внезапно криком перекрыт, которым
(Вот вечно так!) Страж трезвого ума
Стыдил Петра, ночь подогнав к рассвету...
Ой, где я? Кто я? Мирно спят дома...
Сама цела... Но крыши... Крыши - нету!

Надену жилетку, найду сапоги,
А дальше все ладно и просто –
Надежней меня не найдете слуги,
Куда уж там этим бесхвостым!
А дальше – дорожка, просторы полей,
Рассказывай байки да сказки.
Пусть прочие кошки в домашнем тепле
Мурлычут от неги и ласки,
А мы побродяжим, посмотрим на мир,
Привыкнем к любой непогоде.
Сражен великан и кончается пир.
А дальше? А дальше – уходим.
Когда же хозяин со старым котом
Пройдут все земные дороги,
Их встретят на облаке с белым хвостом
Пушистые, мудрые боги.

Жили-были на одном дворе кот, козел да баран. Жили они дружно: сена клок и тот пополам; а коли вилы в бок, так одному коту Ваське. Он такой вор и разбойник: где что плохо лежит, туда и глядит. Вот идет раз котишко-мурлышко, серый лобишко; идет да таково жалостно плачет. Спрашивают кота козел да баран:
- Котик-коток, серенький лобок! О чем ты плачешь, на трех ногах скачешь?
Отвечает им Вася:
- Как мне не плакать! Била меня баба, била; уши выдирала, ноги поломала, да еще и удавку на меня припасала.
- А за что же на тебя такая беда пришла? - спрашивают козел да баран.
- Эх-эх! За то, что нечаянно сметанку слизал.
- Поделом вору и мука, - говорит козел, - не воруй сметаны!
Вот кот опять плачет:
- Била меня баба, била; била - приговаривала: придет ко мне зять, где сметаны будет взять? Поневоле придется козла да барана резать.
Заревели тут козел да баран:
- Ах ты, серый ты кот, бестолковый твой лоб! За что ты нас-то сгубил?
Стали они судить да рядить, как бы им беды великой избыть (избежать. Ред.), - и порешили тут же: всем троим бежать. Подстерегли, как хозяйка не затворила ворот, и ушли.
II
Долго бежали кот, козел да баран по долам, по горам, по сыпучим пескам; пристали и порешили заночевать на скошенном лугу; а на том лугу стога, что города, стоят.
Ночь была темная, холодная: где огня добыть? А котишка-мурлышка уж достал бересты, обернул козлу рога и велел ему с бараном лбами стукнуться. Стукнулись козел с бараном, искры из глаз посыпались: бересточка так и запылала.
- Ладно, - молвил серый кот, - теперь обогреемся! - да недолго думавши и зажег целый стог сена.
Не успели они еще порядком обогреться, как жалует к ним незваный гость мужичок-серячок, Михаило Потапыч Топтыгин.
- Пустите, - говорит, - братцы, обогреться да отдохнуть; что-то мне неможется.
- Добро пожаловать, мужичок-серячок! - говорит котик. - Откуда идешь?
- Ходил на пчельник, - говорит медведь, - пчелок проведать, да подрался с мужиками, оттого и хворость прикинулась.
Вот стали они все вместе ночку коротать: козел да баран у огня, мурлышка на стог влез, а медведь под стог забился.
III
Заснул медведь; козел да баран дремлют; один мурлыка не спит и всё видит. И видит он: идут семь волков серых, один белый - и прямо к огню.
- Фу-фу! Что за народ такой! - говорит белый волк козлу да барану. Давай-ка силу пробовать.
Заблеяли тут со страху козел да баран; а котишка, серый лобишка, повел такую речь:
- Ах ты, белый волк, над волками князь! Не гневи ты нашего старшего: он, помилуй бог, сердит! Как расходится - никому несдобровать. Аль не видишь у него бороды: в ней-то и вся сила; бородой он всех зверей побивает, рогами только кожу сымает. Лучше подойдите да честью попросите: хотим-де поиграть с твоим меньшим братцем, что под стогом спит.
Волки на том козлу кланялись; обступили Мишу и ну заигрывать. Вот Миша крепился-крепился да как хватит на каждую лапу по волку, так запели они Лазаря (жаловались на судьбу. - Ред.). Выбрались волки из-под стога еле живы и, поджав хвосты, - давай бог ноги!
Козел же да баран, пока медведь с волками расправлялся, подхватили мурлышку на спину и поскорей домой: "Полно, говорят, без пути таскаться, еще не такую беду наживем".
Старик и старушка были рады-радехоньки, что козел с бараном домой воротились; а котишку-мурлышку еще за плутни выдрали.

Котичек-коток - серенький лобок. Ласков Вася, да хитер; лапки бархатные, коготок остер. У Васютки ушки чутки, усы длинные, шубка шелковая. Ласкается кот, выгибается, хвостиком виляет, глазки закрывает, песенку поет, а попалась мышка - не прогневайся! Глазки-то большие, лапки, что стальные, зубки-то кривые, когти выпускные!

В доме кот – оберег от невзгод. Мышам убивец и тать. Детям забавник. Старикам баюн и утеха.
Коли котофей послушен слову хозяйскому, разору в горнице не творит, горшков с печи не кидат, ночами не орет, благость в доме почиет. И покой.
Окон терема своего без нужды не растворяй. А растворив сетьми да укрепи. Дабы кот птах вольных узрев с подоконника во двор не сверзиша, волей божию помре.
Яств и пития коту давать в меру. «Китикатов» и «вискасов» заморских отринь. А дай лучше творогу сколько потребно, мяса парного от коровы или телка, но не рыбы морской и речной. И гадов ползучих.
Лекарь коту потребен особый, дабы настоями пахучими умастил шкуру от паразитов разных. Опосля того раз в год в лапу заднюю скотину иглой целебною уязвил.
А ежели отрок котиный суетен и егозлив еси, то брать его десницей за ворот. Да в зекалы нахальные глядючи шипи, слюнями в харю плюй, да перстами шуйцы по усам лупи. Егда пользы не возымеет - повтори. Покель пощады не запросит тонко и голосно. Смиловавшись отпусти!
Узрев лужу кошачью на ковре персидском, аще ко сему и говны его смердящия, смирись. Скверны на животину не рцы, не лайся, рукам воли попусту не давай. Сердцем во гневе же укрепясь котяхи твердыя на лопату сбери и снеси в лоток кошачий, где им быть след. После взять лист бумаги белой, в луже зловонной обмочиши в лоток же помести. Кота же бить негоже. Не рвать ух егонных, лап и усов. Харей в говны совать такоже мало для дела пользительно.
Как подрасташа кот кошки алкать почнет, лекаря призови вдругорядь. Дабы тот ножом преострым ятры евонныя усек. И благость в доме почиет. И покой. И благорастворение в воздусях.
И помни до века. Кот лапы имат числом до четырех и хвост долгий. Поелику обид ему не чини ибо росту он малого.

С репоста из инета.

Возле дома, как бомжонок,
Сидит маленький котёнок.
Глазки влажные от слёз;
Хоть бы кто поесть принёс!
Люди, злые как собаки,
Напились водки в праздник Пасхи
И орут на весь подъезд:
"Иисус Христос воскрес!"
Мяукнул киска им: "не верю!
Если так, - откройте двери,
Обогрейте, приютите,
Ради Бога накормите.
Если Бог на свете есть,
Что же вы грешите здесь?
Осквернили праздник Божий
И ждёте, что Господь поможет."
Люди - звери закричали:
"Блохастые, уже достали!
Сколько можно там орать,
Мешают праздник отмечать!"
А малыш сосед взял миску,
Спустился вниз, погладил киску,
Сказал: "я молочка принёс,
На, попей. Воскрес Христос!"

Когда-то давно в тихом
мирном краю
Жила-была вольная кошка,
Ревниво хранила свободу
свою,
Взирая на мир из окошка!
Ни ласки, ни пищи людской не
брала,
И лишь на "кис-кис"
отзывалась,
Голодной была, но жила как
могла,
И жизнью такой наслаждалась!
Однажды, замерзнув и очень
устав,
Нос в теплые лапки запрятав,
Тихонько в опавших дремала
кустах,
Надежно скрывавших когда-то.
Вдруг запах — и кошка
открыла глаза,
Над ней наклонился прохожий,
И на руки взял, нежно к сердцу
прижав,
И кошка мурлыкнула тоже...
Принес к себе в дом, накормил,
отогрел,
И кошка, представьте,
осталась!
Он ласково звал и так нежно
смотрел,
Она ж на руках засыпала.
Но счастье кошачье — как
призрачный дым,
И белый пушистый комочек,
Что в дом принесли, стал
настолько любим,
Что кошка печалилась очень.
Раз, так же как прежде о ласке
мечтав,
Она на колени просилась,
Не взял, грубым "Брысь!" от
себя отогнав,
И кошка его укусила!
И вот снова темный подвал по
ночам,
А днем лишь чердак да
окошко,
И таяла кошка как тает свеча,
Забыть не могла всего кошка...
Лишь миска, что выставил он
так легко,
О прежней любви говорила,
А в ней иногда по утрам
молоко,
Чтоб голод она утолила.
Но кошка не ела, почти не
спала,
И только в окошко глядела,
И утром и вечером кошка
ждала,
Нет, кошка забыть не хотела!
Так минуло время и миска
пуста,
Как тень, стала гордая кошка,
Дрожала от горя от лап до
хвоста,
Бредя по знакомой дорожке...
А запах любимый везде
слышен был,
И кошка на лапки склонилась,
И дрогнуло сердце,но не было
сил...
И больше оно не забилось...

После войны,у нас в квартире, в доме на ул.Владимирской, постоянно жили кошка и собака.Кошку звали по простому Муркой. Как то поздним вечером раздался стук в дверь.Дверь у нас была очень старая и ветхая,оббитая снаружи дермантином на вате для утепления,так как наше парадное не отапливалось.Наш электрический звонок как раз сломался,а старинный бронзовый ручной звонок с круговой витеиватой надписью: "Прошу крутить" сломался еще в незапамятные времена и был прикрыт бумажкой с надписью: "Прошу стучать".Я выглянул в глазок и никого не увидел.Едва я вернулся в комнату,как дверь кто-то опять начал трясти и похоже пинать ногами.Я опять поглядел в глазок и снова никого.Наверное,подумал я,это глупая шутка кого-то из моих друзей.Наверное присел,чтобы я его не увидел и ждет пока я не открою дверь,чтобы напугать, выскочив передо мною чертиком из табакерки.Но только кто бы это мог придти в гости так поздно?Приоткрываю дверь потихоньку,гляжу в щелку. На площадке полумрак,так как ближайшая электролампочка горит у соседей на два этажа ниже, и- никого нет.Распахиваю дверь и оглядываюсь- никого нет.И тут дверь снова задергалась толчками,как от серии ударов.Подымаю глаза вверх и шарахаюсь назад больно ударившись затылком о косяк.Прямо напротив моих глаз два огромных зеленых светящихся глаза какого то неведомого чудовища,каждый величиной с чайное блюдце.Ну как тут не ипугаться от такого зрелища.Чуть разрыв сердца не получил от страха.
Потом слышу знакомое-мяу и вижу нашу Мурку,которая на уровне моего лица висит на двери,уцепившись когтями передних лап за оббивку двери и царапая ее когтями задних лап,от чего хилая дверь ходит ходуном и дергается,как будто кто-то ломится в нее.А от того,что я оказался к ней вплотную носом к носу,ее глаза и показались мне такими огромными.Еле потом отдышался.
Прожила кошка Мурка у нас до своей глубокой старости,исправно выполняя свои обязанности по отлавливанию мышей, и умерла естественной смертью.