ПОРТРЕТ.
Я полагаю, что кое-кто из вас, господа читатели, хотя бы краем уха слыхивали историю о том, что несколько лет назад в запасниках Лувра обнаружили одну весьма странную находку, а именно: портрет кота в костюме мушкетёра. Работа датировалась первой половиной семнадцатого века и принадлежала, судя по подписи, самому Вуе.
Но более всего поразило учёных даже не это, а то, что на обратной стороне холста была сделана надпись, гласящая о том, что изображенная на картине личность есть ни кто иной, как сам сэр Персиваль Нюгрен, почетный лейтенант полка мушкетеров.
Да,- несомненно, можете подумать вы,- ну, в те времена были и нравы. Это кота-то произвести в лейтенанты. Хотя чему тут удивляться. В истории бывали примеры и похлеще. Вспомним того же Калигулу.
Нравы в те времена, действительно, были не «ах». Но то, что изображённый на портрете деятель заслуживал оказанного ему доверия вы скоро убедитесь и сами.
Дело обстояло вот как. Когда в знаменитой на весь наш мир космической кошачьей лаборатории, что расположилась в одном из тайных кратеров на южной стороне луны, господа Севастьян и Тимон Котовские, наконец-то, изобрели машину времени, почти тотчас в воздухе завитала идея о том, а не пора ли, наконец, нам, котам, показать всем прочим детям божьим, что и мы чего-то стоим.
Поэтому и была срочно создана первая кошачья экспедиция во времени. Решили вначале отправиться в прошлое. Ведь о нём хоть что-то известно, а уж потом, если всё будет тип-топ, отправиться и в будущее. Остановили выбор на временах Людовика Х1V, точнее самом начале его правления, когда во всю ещё орудовали шпагами те самые мушкетеры, Атос, Портос и Арамис.
В машину залезли, ясное дело, самые достойные, ими оказались братья Котовские, как единственные понимающие хоть что-то в этой самой машине, ну и я, ваш покорный слуга, по протекции самого пана Барсика, который уже в то время был в преклонных годах и потому сам не мог.
Честно скажу, я не с большой охотой отправился в данное путешествие. И даже не потому, что боялся, а скорее всего из-за того, что считал себя не вполне достойным возложенной на мои плечи ноши. Надо отдать должное моим товарищам, ими произведённые расчёты оказались настолько правильными, что мы прибыли точно туда куда и хотели. Вначале мы затаились в кустах в самой глубине Версальского парка. Откуда с интересом наблюдали за происходящим. Постепенно мы осмелели и приблизились уже к самому дворцу настолько, что почти тут же попались на глаза одному из офицеров стражи. Тот не вдаваясь в подробности, даже не слушая наших объяснений, взял да и попросту арестовал нас. При этом препроводив в такую жуткую конуру, которая кишмя кишела крысами. Оставив нас наедине с последними, он, что-то насвистывая, тотчас отправился докладывать начальству о том, каких опасных элементов он задержал в окрестностях дворца.
И так как крысы нам котам не помеха, то мы провели оставшееся нам до нового прихода нашего поработителя время с явным толком и наелись до отвала, да заодно и насовещались досыта.
И вот, наконец, он вернулся, причём не один, а с каким-то огромным толстопузым дядькой.
Тот был уже изрядно под шафе и, посему не мешкая, даже не удивляясь тому кто перед ним, обратился к нам по-французски с ужасным валонским акцентом.
- Господа, имею честь представиться, я – Портос, сержант седьмой роты мушкетерского полка его Величества. А вы кто такие? Старшим по возрасту да и по должности тоже среди нас был Тимон Котовский, поэтому он и взял слово, хотя мы все могли довольно бегло изъясняться на французском.
- Уважаемый господин сержант. Мы, представители иностранной державы, прибывшие в вашу страну с чисто ознакомительной миссией.
- Да шпионы они. Слышали, ведь только что сами сказали, что хотят ознакомиться.
- Заткнись, я и сам неплохо слышу. А откуда вы прибыли, коли не секрет? Потому как платье на вас что-то мне совсем незнакомое.
-Мы из Сибири.
-Что-то слышал, но не помню где
- Это в глубине России.
- О, Россия! Знаю, царь Алексей.
- Точно, он самый.
-Уважаю. Прошу в мои апартаменты, гости дорогие. Кажется, у
вас именно так говорят. Д - Артаньян, освободи их.
- Ладно, но под твою личную ответственность.
- Да, знаю я. Дуй-ка лучше вперёд да распорядись, чтобы на стол поживей накрыли.
- Хорошо,- сказав это, Д-Артаньян, нехотя ретировался.
А мы с нашим новым другом медленно торжественным шагом направились в его апартаменты.
И поспели как раз вовремя. Д-Артаньян, а с ним ещё два каких-то незнакомых нам мушкетера, уже собирались откупоривать первую бутылку. Увидев нас, все трое нагло и в тоже время невраждебно нам улыбнулись и попросили разделить их трапезу, что мы и поспешили сделать.
До сих пор лично я так и не могу понять, как в меня могло войти столько еды. Ведь я перед этим отобедал здоровенной крысой. Но видно крыса - это одно, а жаркое из павлина, дело уже совсем иное. Во время застолья мне удалось выяснить, что один из мушкетеров собирается жениться и не на ком-нибудь, а на молоденькой девушке, хотя сам уже был далеко не молод.
Да, уж, - подумал я,- все почему-то так и норовят, найти себе жену или мужа помоложе. А так ли уж это правильно? И я тут же поделился этой мыслью со своим новым другом Портосом. На что он ответил мне, что он точно не из их числа, потому как при первой же представившейся ему возможности без раздумья женился на богатой вдовушке значительно старше его по возрасту.
Услышав подобное, я сразу как-то приободрился, и набравшись смелости, заявил Д-Артаньяну, (под хмельком чего только не учудишь), что зря мол он так торопится. Лучше бы вначале разбогател, женившись на какой-либо зажиточной старушке, а потом бы, овдовев уже, присматривался к молодым девушкам. Ведь это только так говорится, что с милой и в шалаше Рай. Вначале может и Рай, а потом всё равно всё к деньгам вернётся. Ну он, ясное дело, вспылил и тотчас за шпагу. Мол, он не позволит, чтобы всякое там «мурло», что ему делать указывало.
Короче, вызвал, значит, он меня на дуэль. Но не теперь, а, как у них мушкетеров водится, сразу же после окончания трапезы. Он же не знал, что я нашатырь с собой завсегда ношу, потому как уже учёный. Думал я, уже совсем пьяный к тому времени буду, и он тогда меня запросто победит.
А выходит не рассчитал бедолага. Сам так набрался, что во время дуэли едва на ногах стоял, где уж там шпагой ловко орудовать. А я оказался молодец, хотя до этого шпагу держал в руках лишь однажды. Это когда пан Барсик обронил её в тренировочном зале в бою против Ясона Нерогова.
Сначала я срезал бант на его левом ботфорте, затем на правом, а потом и вовсе кольнул прямо в зад. После чего Атос, как самый старший по должности, прекратил бой волевым решением за бесперспективностью, объявив боевую ничью, и приказал нам в знак примирения пожать друг другу руки. Что мы с неохотой, но всё же сделали. В честь этого события и был написан тот самый портрет, что нашли в Лувре. И на нём изображён никто иной, как я сам. Если не верите, можете зайти ко мне в гости и посмотреть на уменьшенную его копию, висящую над моей кроватью. И вам сразу станет ясно, что мушкетёр – кот, изображённый на нём и я - одно и тоже лицо.