Кому лень, читайте с середины...

История эта произошла больше десяти лет назад, скорее даже ближе к пятнадцати. В то время моя мать работала во всесоюзном ордена кого-то там институте огнеупоров. Сейчас он давно уже разорился, но в те времена госзаказов было много и огнеупорство процветало. А временами институт баловали всякими дефицитами - то мёду свежего распределят, то творогу деревенского, то ещё чего-нибудь. Соответственно система была - привозят, скажем, мёд в бидонах, начальство выбирает одну лабораторию, сотрудники бросают микроскопы, хватают черпаки и бегут продавать товар. Потом сдают деньги, всё, что прилипло к стенкам бидона, забирают себе (а прилипнуть при некотором желании и сноровке может довольно много), все довольны и счастливы. А однажды по распределению пришла зелёнка. Причём, чтобы отечественные фармакологи не очень перетруждались, зелёнка пришла запчастями - отдельно спирт медицинский, отдельно краситель "бриллиантовый зелёный" в кристалликах, отдельно пузырьки аптечные. Впрочем, насчёт пузырьков могу и врать, возможно, тара была уже институтской. Не суть. Кстати, хочу заметить, что те, кто при словах "спирт медицинский" сделали предвкушающие лица и думают, что знают, о чём дальше будет речь - абсолютно не правы. Ну, совершенно. Безусловно, некоторое количество спирта избежало встречи с красителем "бриллиантовый зелёный" и исчезло в бездонных желудках сотрудников разной степени научности, но ничего интересного из этого не вышло. Никто даже не ослеп - ах, какая жалость.

Почётное задание разбодяживания и сбыта зелёнки легло на лабораторию, в которой работала моя мать. Это, конечно, не важно, через несколько часов произошедшее стало достоянием всего института - но всё равно приятно стоять поближе к истории. Так вот, аппаратуры для разведения зелёнки в полупромышленных количествах в лаборатории, конечно, не оказалось. Там, насколько я помню, вообще из аппаратуры было два калькулятора, микроскоп и сейф - основная НТР происходила в цехах. Поэтому работали кустарными методами - один человек дозирует спирт, воду и кристаллическую зелёнку по приложенной к полуфабрикату инструкции, двое разводят эту отраву в тазике, ещё несколько человек фасуют готовый продукт в пузырьки. Занятие, в целом, скучное, грязное и однообразное. Никто ещё не знает, что буквально через несколько минут... Надо отметить, что тётеньки, работающие в подобных учреждениях, часто придумывали себе различные интересные занятия, чтобы не быть вконец раздавленными ежедневной рутиной. Кто-то приторговывал турецкими свитерами, кто-то вёл стенгазету или ещё какую-нибудь профсоюзную деятельность, кто-то плотно оккупировал служебный телефон в личных целях. В нашей лаборатории было основана ферма по откорму бродячих кошек с подшефной территории. Кошкам откорм очень нравился, поэтому с подшефной территории они частенько переселялись поближе к кормушке. Разумеется, начальство эту инициативу не слишком одобряло - начальство вообще слабо понимает кошек - поэтому через некоторое время кошачью ферму закрыли, а тётеньки перешли на торговлю турецкими свитерами. Однако несколько любимцев у лаборатории осталось. Из этих любимцев один - нечто шарообразное по кличке Боцман - вовсе отказался покидать помещение лаборатории. Возможно, потому, что в форточку - а именно через неё кошки в своей массе попадали внутрь - он уже не пролезал. В судьбоносный день раздачи зелёнки Боцман, как и всегда, дрых на шкафу. Был он, кстати, не кастратом - кто ж дворового кота кастрировать будет - а просто очень солидным пожилым дядечкой с соответствующими кличке замашками.
Когда под шкафом засуетились люди, Боцман открыл один глаз. Когда люди начали колдовать над тазиками, Боцман открыл второй. Когда запахло зелёнкой, Боцман окончательно проснулся.
Для тех, кто не в курсе, поясню. Коты, в целом, весьма любопытны. Однако проявить это любопытство в полной мере им мешает чувство собственного достоинства. Скажем, собака в описываемой ситуации подошла бы, виляя хвостом, к тазику, принюхалась к зелёному вареву, фыркнула и отошла. Или была бы отогнана ответственными зелёнковарами. Естественно, кот не может позволить себе опуститься до такого. Зато кот может лениво подняться на ноги, потянуться, перепрыгнуть со шкафа-спальни на шкаф, который поближе к зелёнке, там сесть и начать вылизывать заднюю лапу, периодически поглядывая на тазик, удовлетворить таким образом своё любопытство, вдохнуть едких зелёночных паров, фыркнуть, перепрыгнуть назад на шкаф-спальню и возобновить прерванный сон. Видимо, именно такую комбинацию и хотел осуществить Боцман. Он поднялся на ноги, потянулся, перепрыгнул со шкафа-спальни на шкаф, который поближе к зелёнке... (Что вы хотите - пожилой кот, раздобревший на халявных харчах, да ещё спросонья)... и не попал. То есть попал, но не на шкаф.
Тот, кто пытался в детстве кинуть кошку в воду, прекрасно знает, как она при этом себя ведёт. В момент соприкосновения с водой она с безумным мявом бъёт всеми четырьмя лапами и через мгновение оказывается на ближайшем дереве, практически сухая и очень сердитая. По свидетельству пытающихся оттереть одежду от зелёночных брызг, кот, попавший в зелёнку, ведёт себя не совсем так. В первую очередь он обдаёт окружающих вышеупомянутыми зелёными брызгами. После этого он секунду-две сидит в полупустом тазике, вытаращив глаза. Затем он начинает орать. И бегать. И прыгать. И оставлять на стенах зелёные пятна. И вызывать сердечные приступы у зашедших поинтересоваться причиной шума бабулек из соседней лаборатории. И кататься по полу. И кидаться на всех окружающих. И пытаться сбежать из лаборатории, в которой к нему так плохо относятся, через форточку, в которую он уже давно не помещается. И застревать в ней. И орать. И орать. И орать.
В общем, когда оправившиеся от шока научные сотрудники извлекли уже обсохшего, с покрытой зелёными колтунами шерстью, Боцмана из форточки, он находился в полуобморочном состоянии. Его била крупная дрожь. Процедуру отмывания тёплой водой из чайника с мылом он перенёс со стоицизмом полового коврика. Когда приходящие из других лабораторий посмотреть на зелёного кота от одного вида закутанного в полотенце животного со сведённой нервным тиком физиономией в зелёных разводах (зелёнка, вообще-то, очень плохо отмывается от шерсти) складывались пополам в припадке нервного смеха - Боцман только вздрагивал. Через несколько дней у него начала выпадать шерсть. Через неделю стало заметно, что он худеет. Через месяц он стал похож на кошку породы сфинкс. Через полгода он оправился и ушел из лаборатории навсегда.