Мужчина и кошка. Светлана Воропаева

Мужчина сидел у распахнутого окна и улыбался проходящим мимо женщинам. Они улыбались ему, махали рукой и пускали воздушные поцелуи. Некоторым он отвечал взаимностью. Но ни одна из проходящих женщин не задержалась, чтоб узнать как у него дела, доволен ли он жизнью или что с его здоровьем. Впрочем, возможно он не задерживал их…
Маленьким пушистым облаком кошка спрыгнула на его подоконник и улеглась поодаль, наблюдая за заинтересовавшим ее мужчиной.
Он посмотрел на нее. Ничего не сказал, лишь загадочно и доброжелательно улыбнулся. Ей ничего не оставалось, как сказать:
- Мурр-р-р-р, - и скромно устроиться на краешке подоконника.
- Кис-кис, - произнес он, и тогда она грациозно растянулась, но не подошла ближе.
Мужчина наблюдал за кошкой. Кошка наблюдала за мужчиной. Иногда они наблюдали за прохожими. Словно оба замерли на паузе. Живыми оставались только глаза.
Она приходила часто. Устраивалась на подоконнике. И тихо-тихо урчала. Ему нравился этот звук. Ему нравилось, что подоконник вдруг перестал казаться пустым, даже если ее не было. Он знал, что в скором времени она окажется там.
Как-то вечером она пришла на удивление рано. Ее движения были чуть резче, чем обычно, но все так же пленяли его. Кошка села в бессменный правый угол. Но именно села, а не удобно улеглась. Она почти не смотрела на мужчину, лишь на улицу.
- Кися… Кися-я-я-я, - позвал он ее. – Там прохладно. Спустись с окна…
Она бросила тоскливый взгляд на ночную улицу, но соскочила на ковер. Уверенной, хотя медленной поступью прошлась по полу и неожиданно запрыгнула на его колени, моментально свернувшись калачиком.
- Да ты Котенок, - ласково произнес мужчина, будто совершая открытие, и с удовольствием почесал кошку за ушком.
Она чуть выпустила коготок, небрежно проведя им по его оголенной руке. Но не царапнула. Наоборот, после данного действа кошка более вальяжно растянулась в ногах у мужчины.
Кошка приходила снова и снова. Она ластилась к мужчине. Он удивлялся этим переменам, но активно подыгрывал ей: выбирал позы, чтоб ей удобно было сидеть на его коленях, чесал ее за ухом и иногда убаюкивал ласковыми словами.
- Гладкошерстная бестия! Ты же все равно убежишь, - всегда добавлял он с улыбкой. Она недовольно рычала, а он лишь активнее почесывал ее брюшко.
«Я приручил ее. Только это ненадолго», - думал мужчина, поэтому никогда не закрывал окно, даже если через него дождь заливал его любимый ковер.
Иногда он гладил ее против шерсти, забавляясь переменам ее настроения. Шерсть кошки вставала дыбом, глаза сужались до маленьких щелочек. Она шипела и выпускала когти. Не царапалась, но спрыгивала с колен, впрочем, никогда не удаляясь дальше пары шагов от своего хозяина.
Своенравности ей было не занимать. Но она любила его. Любила своей кошачьей любовью. Смотрела в окно, разгуливала по карнизу, фырчала от одной ей известных нелепых обид и по-прежнему ластилась к хозяйской груди, в благодарность за его почтение к ней.
Он думал:
«Когда же уйдет грациозная кошка? Сколько еще им быть вместе?».
Она думала:
«Как хорошо, что ее наконец-таки приручили. Теперь ей сыто и тепло. И на его коленях так уютно».
Как любая грациозная кошка, она в тайне мечтала, чтоб ее приручили, хоть частенько и делала вид, что на коленях у своего «хозяина» ей не так удобно и тепло, как хотелось бы…
Его постоянные напоминания об абсолютной дикости кошек удручали, заставляли в строптивости изгибать спину и издавать звуки легкого шипения-неодобрения…
Она защищалась. В большей степени от себя самой. Ведь было так сложно признаться, что ее приручили. Она видела в других окнах так много домашних кошек, потерявших свою грациозность, и так боялась пополнить те нестройные ряды.
Он стоял у окна и держал ее в руках. Они смотрели в ночь. Мужчина в который раз завел разговор о ее дикости, о том, что однажды она убежит в распахнутое окно, или не вернется. Она перестала урчать.
Мужчина продолжал. Он совсем не заметил, что кошка уже давно никуда не уходила. Тогда она тихо предостерегающе прошипела:
- Р-р-р-р…
Он продолжал. Не понимая причин резкой перемены ее настроения.
-Р-Р-ррр….
Он не останавливался. Ее шерсть вздыбилась.
-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р-Р…
Это уже не было похоже на игру. Не казалось шуткой. Он злил ее будто специально. Злил и не останавливался, как не просили ее глаза. Тогда она выпустила когти и впилась ими в его руку, дернула лапой, оставляя жирные кровавые борозды на белой коже.
- Совсем сдурела, - закричал мужчина, разжимая свои объятия.
Он выронил прирученное животное. Кошка шлепнулась на подоконник, поскользнулась на дождевых каплях и нечаянно соскочила с окна в ночь…
Лишь протяжное тихое «мр-р-р-р-р» доносилось из высокой мокрой травы за окном. Он не слышал…
- Дикое существо…, - покачал головой мужчина, через некоторое время, закрывая створки. – Я так и знал…, - добавил он и занавесил окно…