Кошачьи истории. Новый дом. Мария Аргир

Он спал так крепко и так долго, что не слышал дороги домой, не слышал, как лифт отсчитал девять этажей, как щёлкнул дверной замок, как прибежала их встречать его новая мама, как взяла его на руки, вдохнула его запах.

Она на цыпочках прошла в комнату, где спала дочка, положила его на большую широкую кровать и укутала в немного колючий синий клетчатый шерстяной плед.

Он так переживал, так устал, весь день был будто натянутая струна.

Когда в жизни случается что-то невероятно важное, сон крепок, долог и глубок, как самое дальнее море.

Кузька проспал почти сутки.

- Уж не заморозил ли я его?
- Всё нормально, – просто переволновался.

Ему снились его братишки, мягкий живот кошки-мамы, добрый старый пёс и его дедушка, над головами летали куры, гоготали гуси, вокруг в воздухе плавали, как назойливые мухи, золотые рыбки. Он стал махать лапой, чтобы прогнать их, и проснулся.

Было тепло.

Он сел на край кровати, свесил лапы и потянулся.

- Где это я?

В маленькой кроватке напротив кто-то, тихо посапывая, спал.

Кузька спрыгнул на пол, встал на задние лапы, приподнялся, чуть подтянулся.
- Вот она, моя маленькая девочка!

Он забрался в кровать, деловито обнюхал со всех сторон маленького человека, потёрся о щёку, прилизал выбившуюся прядь её волос и пошёл дальше исследовать местность.

В животе раздался грустный стон. Кузя обхватил лапами свой животик, чтобы усмирить его. Хотелось в туалет, и в череде забот он совсем забыл, что проголодался.

Он пошёл дальше. Здесь было очень чисто, нигде не пахло плохо. Он переминался с лапы на лапу в поисках укромного уголка.

На кухне, дальше по коридору, раздавались голоса, чирикала канарейка, и посвистывал чайник. Оттуда шло тепло, и пахло едой, но было страшновато.

Набравшись сил и собравшись с духом, котёнок расфуфырился как мог, поднял дыбом шерсть и в грозном прыжке, как ему показалось, вывалился из-за косяка:
- Вон я каков! Ничего не боюсь! Ух я вам всем! Мау-мау-ма!
- Смотри-ка! Проснулся наконец! Иди, маленький, я тебя покормлю. – мама в мягком байковом халате протянула к нему свою ладонь.

Лохматый шарик на прямых ногах с тонким хвостом-ёршиком побежал навстречу.
Мама поставила перед ним фарш на блюдце и налила немного молока. Живот заурчал веселее, Кузька набросился на еду будто не ел целую вечность.

За ушами трещало. Казалось, ничего вкуснее он не ел в своей жизни.

Покончив с едой, он плюхнулся на пол и вытер лапой усы :
-Хорошо!
Пришёл папа, почему-то без синей куртки и без меховой шапки на голове. Кот удивился.
- Сибиряк!
- Да чего же ты голубого то притащил? Будто других не было? – подошёл дедушка посмотреть нового жильца, нацепив на нос очки, чтобы лучше разглядеть.
Кот потёрся о руки дедушки, они пахли табаком и свежей газетой.
- Не ругайся, дедушка! Да какой уж я голубой? Я серый полосатый, самый сибирский. Глянь, какие усы! Я Кузьма!
- Да хороший ты, хороший! – рассмеялся он. – Это я так, для порядка.
Кузька многозначительно прищурил глаза.
- Ага. Понял значит. Ну, осматривай свои владения!

Полный живот пуще прежнего задавил.

- Ох мочи нет больше терпеть! Только бы не заругали! – котёнок помчался в комнату, где спал, в поисках укромного места. Почти не глядя по сторонам, он забрался в детский красный горшок, так, что из него торчали только его уши, и, раскорячившись, так, чтобы не запачкать лапок, напрудил там целое море.
Ругать его, конечно, никто не стал, а наоборот похвалили. А папу отправили в хозяйственный магазин за подходящим тазиком.

В кроватке зашевелилась девочка. Обнимая своего игрушечного жёлтого кота, она приподнялась и увидела котёнка:
-Киса!
Кузька забрался к ней под бочок и заурчал:
- Моя девочка…