МАРТ — ОН ТАКОЙ! Татьяна Викторова (Лохтева)

— Эй, ты! Ты, ты, за трубой который! Выходи давай, мы всё равно тебя уже обнаружили!
Большой серый полосатый кот сидел в компании разномастных котов, расположившихся на солнечной стороне покатой крыши пятиэтажки, и обращался к кому-то невидимому, скрытому за дымоходом. Потерявший половину уха и заработавший кучу шрамов в драках за прекрасных дам от своих же соплеменников, серый был явным лидером местной бандитской группировки. Другие коты молча и с интересом наблюдали за разыгрывавшейся на их глазах сценой.
— Кто, я? — послышалось из-за трубы. — Ну да, я выйду, а вы мне по морде надаёте... Я уж лучше тут посижу.
Серый кот подмигнул компании и продолжил:
— Ха! Мы тебе и там набьём, если захотим. Выходи, не стесняйся, мы сегодня добрые. Праздник у нас сегодня —День кошек, не слыхал про такой? А ты Муську рыжую ждёшь, небось? Так она не придёт, сообщила, что дела какие-то у неё, и вообще она этот праздник с подругами проведёт, надоели мы ей. Короче, выходи, бить не будем, посмотрим только, кто ты есть.
— Точно не будете? — из-за трубы показалась голова чёрного как ночь кота и тут же скрылась. — Все вы так говорите, а потом...

Коты всё же успели заметить, что через морду у пришельца протянулась свежая царапина, из-за чего он смотрел на мир одним круглым янтарного цвета глазом, а другой был полузакрыт и как бы прищурен.
— Это кто ж тебя так? — почти сочувственно спросил Серый.
— Не знаю! — жалобно заныли из-за трубы. — Я бежал, никого не трогал, а он как выскочит и давай меня лапами по голове бить! Еле я от него отвязался. Вот, бежал, бежал, а как сюда попал, так и не понял.
— Откуда бежал-то?
— Из сугроба!
— А в сугроб как попал?
— Так это... Упал я...
— Откуда упал?
— С балкона...
— А на балкон как тебя занесло?
— Так я это... Живу я там.
— На балконе, что ли?
— Нет, в квартире, в доме, то есть...
— Да не тяни резину, рассказывай давай, что из тебя всё когтями тащить надо! Ты хозяйский, что ли, из этих? Ну которые на окнах сидят и на улицу через стекло любуются? Тебя что, хозяева с балкона выкинули?

За трубой аж зашипели от возмущения.
— Как вы можете так говорить?! Мои хозяева... Точнее, люди мои, меня холят и лелеют, на руках носят, с ложечки кормят, ублажают всячески! А вы — выкинули... Да за такие слова я...
— И что ты, интересно, сделаешь? — Серый аж головой затряс. — Драться со мной полезешь? М-м-м-м... не советую! Не было бы среди нас таких, которых любящие хозяева выкинули, я бы не спрашивал. Ты давай, дальше рассказывай. Не выкинули, так как ты в сугробе-то оказался?
— Так я это... Мои люди дверь открыли, чтобы комнаты проветрить, я и сиганул на балкон поскорее. У меня на соседнем балконе невеста живёт. Ну, не на балконе, в смысле, в квартире, как я, мы с ней, когда балконы открывают, беседуем, на звёзды любуемся, планы строим...
— Чего?! — Серый даже поперхнулся от возмущения. — На звёзды любуетесь? Чего на них любоваться, они ж холодные, ни света, ни тепла! Ты ещё про луну напой! Не то, что трубы в подвале! Когда холодно, развалишься на них — блаженство. Глядишь, и мышь какая-нибудь погреться забежит, тут тебе и обед! Делать вам нечего, скажу я.

Серый ещё долго качал головой и фыркал, переваривая полученную информацию.
— Так ты что, с ней только на звёзды любовался? Ха-ха-ха! Жених! Ой, держите меня! Ха-ха-ха!
Серый обхватил себя лапами и зашёлся хрипловатым смехом. Другие коты тоже угодливо захихикали. Отсмеявшись, Серый почесал задней лапой за ухом, пару раз щёлкнул зубами, выискивая в шерсти невидимую блоху, сел и посерьёзнел.
— Ты вокруг да около не ходи. Объясни, как с балкона свалился.
— Да я же и говорю, а Вы всё время перебиваете! Так вот, вышел я, смотрю — она у себя на балконе сидит. Вся такая воздушная, каждая шерстинка золотом отливает, глаза сияют как зелёные звезды, лапками нежными перебирает — холодно всё же, носик курносый покраснел... Я и не выдержал, решил перепрыгнуть к ней и разом решить все проблемы. Прыгнуть прыгнул, но не учёл, что перила скользкие, лёд на них. Вот и ... сорвался. Дальше вы знаете.
— Ну да-ну да, знаем. Бежал, бежал и прибежал... - Серый задумчиво посмотрел на трубу. Дорогу-то домой найдёшь?
Из-за трубы послышался такой жалобный всхлип, что коты вздрогнули.
— Не-е-е-е-т... Не знаю... Никогда я её больше не увижу, мою любовь, мою красавицу Изольду...
— Не реви ты! Дай подумать. В конце концов, у нас таких красавиц полный двор. Их бы только отмыть да накормить досыта — где уж твоей крале с ними сравниться! Найдёшь себе другую, ещё лучше! Все вы, домашние, хлюпики нежные, чуть что — и раскисли, нюни распустили!

Всхлипывания за трубой затихли, и через минуту оттуда вышел, дёргая хвостом и сверкая глазами, крупный чёрный кот.
— Что ты сказал про мою Изольду? — в голосе кота не было уже ни капли жалобы, а слышалась угроза.
— Я сказал, что таких Изольд у нас полный двор, — невозмутимо повторил Серый, глядя противнику прямо в глаза.
Чёрный постоял немного, подумал и сел на хвост, отведя взгляд в сторону.
— То-то же, — сказал Серый. — У тебя своя правда, а у меня своя. Не будем дракой омрачать светлый праздник Кошачьего дня! Лучше послушай, не твои люди внизу «кыс-кыскают», не тебя ищут?
Чёрный кот насторожился, завертел головой.
— Ничего не слышу, — сказал он разочарованно.
Серый вздохнул.
— Совсем вы в ваших хоромах и слух, и нюх растеряли. У меня аж в ушах гремит от криков, а ты ничего не слышишь! Тебя, кстати, как зовут? — Серый неожиданно сменил тему.
Чёрный приосанился и с достоинством произнёс:
— Фредерик Амадеус фон Корнелиус Нежный Зверь!
Глаза у Серого полезли на лоб, он опять схватился от смеха за бока и чуть не скатился с крыши. Если бы не свита, подставившая спины, лететь бы ему в наметённые внизу снежные сугробы.
Слегка отдышавшись и протерев лапами глаза, Серый сказал:
— Иди ты... Такое имечко не то, что произнести — запомнить и то нельзя! Как тебя дома звали? По-простому?
Чёрный потупил взор.
— Филя...
— Так вот, Филя, тебя уже полчаса зовут, а ты и ухом не ведёшь!
— Где? — встрепенулся чёрный.
— Да во-о-о-о-он там! — Серый показал лапой направление. — И там, и там ещё!
Чёрный только успевал поворачивать голову, следя за жестами Серого. Теперь и он слабо улавливал голоса внизу, без конца повторяющие «Филя, Филечка, кыс-кыс-кыс! Иди к мамочке! Филя, Филенька, иди домой!»
Серый поднялся и решительно направился к чердачному люку. Обернулся к Чёрному:
— Ну, пошли, что ли? Провожу тебя, а то, неровен час, схлестнёшься снова с Драным Боком, мамочку огорчишь! Пошли, говорю! — и, отвернувшись, пробурчал: «маменькин сынок».

И они пошли. Идти пришлось долго. Это наверху голоса слышались отчётливо, а, спустившись, даже Серый не мог сориентироваться, откуда доносятся звуки, эхом разлетающиеся между стен. Дважды им на пути попался кот, которого Серый назвал Драным Боком, во второй раз Серому пришлось-таки напомнить задире, кто на районе главный. Пока Серый и Драный Бок выясняли отношения, Чёрный скромно сидел в стороне, сохраняя свою персону для будущей радостной встречи. Не обошлось и без собак. Едва заметив вдалеке алчно раскрытые пасти с высунутыми языками, Чёрный в одно мгновение взлетел на ближайшее дерево, бросив попутчика на произвол судьбы. Привычный ко всему Серый тоже успел вскарабкаться на ствол, по дороге как бы случайно прищемив хвост Чёрного когтями к коре. Тот взвыл и чуть не свалился вниз, и только оплеуха Серого удержала его на ветке.
Наконец голоса спасателей раздались совсем рядом с деревом, на котором сидели коты. Чёрный от счастья разжал лапы и рухнул прямо в объятия хозяина. Тут же подбежала хозяйка, кинулась обнимать, целовать. Чёрный перепрыгнул к ней, уткнулся носом в пушистый воротник и замер.
Женщина затарахтела: «Филя, Филечка, где же ты пропадал так долго, ты же проголодался, наверное, сейчас тебе мамочка твой любимый паштетик разогреет, умоет и в кроватку положит! Миша, пойдём скорее домой, Филечка совсем замёрз!» Мужчина с женщиной и котом отправились к подъезду. Чёрный кот так увлёкся обнимашками, что даже не кивнул Серому на прощание.

А Серый, сидя на дереве, провожал их взглядом и усмехался про себя. «Вот они, домашние, — думал он. — Никакой тебе благодарности, даже перекусить не позвал. Ладно, не вопрос. Сегодня День кошек, на помойку за продуктовым просрочку должны выкинуть, будет и на нашей улице праздник!»
Подумав так, Серый поднял голову, осмотрел окна дома, куда скрылся Чёрный, и на одном из балконов заметил светло-рыжую кошечку. Кошка смотрела на него изумрудными глазами и призывно улыбалась.
«Она, Изольда», — подумал серый кот по кличке Пол-Уха, улыбнулся в ответ и запел мартовскую серенаду.