Рыбов дай

— Хозяйка! Рыбов дай!
— Аха!
Рыжий пушистый Кот терся об ноги, выразительно мурлыкал изо всех своих кошачьих сил. Но, Елена Сергеевна увлеченно стучала по клавиатуре, не обращая на домашнего любимца внимания, неотрывно смотрела в монитор.
— Что "аха"! — передразнил хозяйку кот. — Рыбов дай! Есть хочу! Похудею, форму потеряю!
— Да-да! — вымолвила женщина, схватившись за шариковую ручку, стала что-то быстро-быстро писать в блокноте.

Барсик не выдержал, умирая от любопытства, запрыгнул на колени к хозяйке, оттуда на стол. Елена Сергеевна писала про Петербург и слякоть, депрессию и осенний пронзительный ветер, чиркала ручкой, пыхтела, закатывала глаза, нервно постукивала ручкой и покачивала ногой, но главное на Барсика ноль внимания фунт презрения. Глаза женщины лихорадочно блестели, щеки ее пылали, губы бормотали неразборчиво.

Запиликал мобильник женщины, но она даже не взглянула кто звонит, продолжила писать ручкой в блокноте, махнула рукой, вырвала листок и скомкала его.

Кот никогда прежде не видел, чтобы хозяйка так себя вела: "Заболела!" — решил Барсик. "Или сошла с ума!" — от такой догадки кот свалился со стола.

— Вась, беда, что будем делать?
— Барсик, что опять? — серый полосатый упитанный кот потянулся на лежанке и зевнул. Он был старше Барсика на целых два года, и тот привык советоваться со старшим товарищем.
— Хозяйка заболела! Или умом тронулась, не знаю точно!
— В смысле?
— В коромысле! Иди посмотри! — махнул рыжим пушистым хвостом Барсик. — Я ей, хозяйка, рыбов дай, а она ноль внимания, я ей и так и эдак "Муррр-мурррр", а она сидит, трясется вся, слюни на бумагу пускает и пишет главное про депрессию.
— Так-с, что тут у нас, — Василий с ловкостью белки запрыгнул на стол, где писала Елена Сергеевна, в этот момент она засмеялась, схватила кота на руки и стала кружить по комнате, напевая романтичную мелодию.
— Спасибо! Спасибо! Морда, ты моя любимая! — на распев кричала хозяйка и разжала руки, Васька, как водится, приземлился на четыре лапы, изогнул дугой спину, зашипел, серая шерсть вздыбилась.

Хозяйка снова села за рабочий стол, настучала несколько слов по клавиатуре и выбежала на кухню:
— Васька, Барсик, идите рыбов есть! — и положила в кошачьи миски самой отборной мойвы. А сама "БАБАХ!" откупорила бутылку шампанского, припасенного для праздника.
— Нет, Барсик, хозяйка не заболела, она лишилась разума! — после сытного обеда, намывая лапы заявил Васька.

Барсик вытаращил зеленые глаза, худшие опасения принимали реальный оборот.

— Только не пойму, это у хозяйки приступ творчества или компьютерная зависимость, — продолжил Васька. — В любом случае все очень плохо.
— Вася, что делать-то?
— Еще больше тыгдык, а потом хоба! И это, Достоевского перепрячем! Никаких депрессий нам не надо! — замотал головой Васька.
— Придумал! Ты, Василий, как увидишь, что хозяйка одержима писательством, прям на клавиатуру или на блокнот падай и делай вид, что спишь. Будем лечить хозяйку от зависимостей!

Весь оставшийся день Елена Сергеевна гоняла котов с клавиатуры, дописать стихотворение было невозможно, стоило женщине взять ручку, как Барсик или Васька бесцеремонно заваливались на блокнот. Она поиграла с каждым по отдельности и с обоими сразу, покормила их раз восемь, деликатесами, но стоило Елене Сергеевне сесть писать, как коты лезли под руку и творить не давали совершенно.

В конце концов, Елена Сергеевна сдалась, улеглась на диван, закутавшись в плед. Она хотела было почитать классику, Достоевского, конечно, но найти не смогла, взяла Булгакова, "Мастера и Маргариту". Коты удовлетворенно затарахтели в ногах. "Какая чудесная осень", — пронеслось в голове Елены Сергеевны, прежде чем она провалилась в приятную дрёму. Ей было тепло и замурррчательно.

© Ольга Никитина