Лапочка...

Лежу. Никого не трогаю. Болею себе потихонечку… Лапочка у меня болит. Сильно. Сломал я ее в кошачьей драке.

Мама сначала подумала, что это собаки, которые охраняют завод неподалеку, но нет. Собакам я сразу наковырял. А вот соседский кот…

Жирная толстая морда. Бесит аж, как вспомню!

Мы и не знали, что у нас сосед, пока он сам не пришел. Ему сестренка моя нравится, Гаврюша, вот он и ходит. Запрыгнет на окно и смотрит. Чего смотрит? Гаврюше он совсем не нравится. Она как увидит его, так сразу и шипит. А папа его жалеет. Говорит, что он тут раньше один жил, кошек никогда не видел, поэтому и ходит. Интересуется. Ага! Знаю я его интересы! Трехцветные…

Ну и сцепились мы с ним, по-взрослому. В сарае, на балке, под потолком. Ну и упали, конечно, в самый хлам. Ну и вот… Лапка… задняя...

Но сестрица моя… Вертихвостка! Умудрилась себе и на заброшенных дачах жениха найти.

Короче.

Мы от города живем далековато, но родителям нравится. Вокруг лес и горы. Здесь всего несколько домиков стоит, там живут люди, которые раньше на заводе работали, он находится метрах в пятистах от нас. Но его не видно и не слышно. Густой лес загораживает. Рядом заброшенные дачи, заросли – не пройдешь, и одна – единственная ухоженная. Туда иногда приезжает семья с детишками: Отдыхают, шашлыки жарят, песни поют. Не так конечно, как мои родители, родители у нас профессионалы, но мама говорит, что если у человека душа поет, то никто ему запретить петь не может. А папа - не может переносить эти душераздирающие вопли, его музыкальные уши сразу начинают скручиваться и он прячется в доме. А мне эти дачники нравятся, они меня мясом угощают, а наших собак косточками. Мама всегда с ними здоровается и по-доброму разговаривает. А еще у них кот есть! Они раньше его не привозили, а тут вот привезли. Я, конечно, сам по себе, тоже не маленький, и шерстка у меня шикарная, но их кот… Папа думает, что они его стероидами подкармливают, потому, что такими огромными вырастают только мейн-куны, а он не мейн-кун. Но мы подружились. Он теперь кореш мой, Степка.

Вот с ним-то у Гаврюши любовь и случилась. Мы со Степаном скакали по дачам, мышей ловили. А его родители звали - звали и не дозвались… уехали… А потом мама моя нас нашла и отругала. Мы Степашку взяли к себе, но наследующий день его забрали… Но по факту – то у меня теперь два племянника. Неугомонные обалдуи! Тусенька и Мефодий! Во как! Слыхали? МЕЕЕФОООДИИИЙ! Я значит – Шпунтик, а он, итиж ты – Мефодий! Но ему идет это имя, прям вот - его! Туся у нас шухарунья – неугомонная. Она – везде! Только, что из миски ела, голову повернешь – на шторах катается… Обезьянка маленькая! А Мяфуш, конечно, тоже балуется, но все больше степенный, спокойный, рассудительный… Кого-то он мне постоянно напоминает … На папу моего похож… Только маленький совсем…

Так вот лежу я, спокойненько, а племяннички по мне скачут. Котоблохи, блин! Так и хочется им уши открутить! Только нашипишь – поругаешь, мать несется. Говорю ей: – «Угомони детей-то своих»! А она мне: – «Маленькие они еще, мы тоже маленькие были, разве не помнишь?» Помню, конечно! И похлеще, чем эти двое! Только ножка, вот болит, очень… Гипс наложили. Полну задницу уколов нашпиговали. А еще мама, постоянно следит, что бы я укольчик не пропустил… Ненавижу их всех! Вон, полную тарелку мягкого корма принесли. Думают, что я их прощу и шипеть перестану. Ооооо! Премиум! Вкусненький! Но все равно не прощу! Может быть, когда лапочка моя заживет. Блин, ну вкусно же! Ладно, поскачу к маме, пусть погладит. Я же все равно их люблю, просто лапка очень болит. Вот перестанет болеть, я и с мелкими понянчусь, с удовольствием. И соседу реванш организую. И шипеть больше не буду. А пока лапка болит – никого не люблю. Надо бы под диван спрятаться, мама вон шприцами шуршит... Вот и ищите теперь! А я тут посижу.

-Саш, он под диваном! Его Мяфля сдал!

«Ну вот, даже спрятаться никуда нельзя, в этом доме! Но! срастется моя нога, я вам всем еще покажу! Колите уже, изверги… »

© Дела Семейные