Сладкий пирожочек Пусичка. (рассказ).

– Пусичка! Пу-у-уся, пирожочек мой сладкий, ты где? Куда от мамочки убежал? Пу-у-усик!

Тоня выглянула из кустов смородины на своём участке. Новые соседи заехали вчера вечером – с криками, руганью, ссорами с перевозчиками. Неприятные типы, из богатеньких, зазнавшихся Буратин. Ему за сорок по виду, оплывший тип с «мордой поперёк себя шире» и золотой цепью на шее. Супруга – помладше, тоже крупная нездоровой полнотой, в молодости, похоже, красивая, но сейчас какая-то оплывшая. Детей вроде бы с ними не было. Кого же тогда она зовёт? А необъятная соседка просто разрывалась.

– Пу-у-уся! Солнышко мамино, появись скорей! Где ты прячешься, ты же оголодал совсем, вот я тебе мясочка приготовила, парное, как ты любишь, рыбочку варёную. Пуся, ну не терзай свою мамочку, иди домой!

Нет, на ребёнка не похоже… Тоня оглянулась на какой-то странный тихий мяв, больше похожий на скрип, и увидела кота – толстого серого, явно породистого. На его морде прямо читались противоположные чувства: желание сорваться подальше от любящей «мамочки» и воспользоваться обретённой свободой, и вожделенная перспектива покушать мясца или рыбки. А лучше, и того и другого.

Тоня тоже не знала, выдать соседке беглеца, или сделать вид, что её весь этот спектакль никак не касается. В конце концов, решила не вмешиваться – как говорил её любимый и мудрый муж Костя: «Не лезь в то, что тебя прямо не касается!». Кот повернулся к ней и снова тихонько скрипнул-мявкнул, будто спрашивая совета. В конце концов, голод (хотя, судя по всему, настоящего голода толстяк не испытывал никогда) победил, и котяра, явственно вздохнув, побрёл к дому.

«Мамочка» взвизгнула от радости, подхватила беглеца на руки, запричитала с новой силой. Кот потыкался в её руки, но ничего там не обнаружив, мявкнул обиженно и сердито.

– Сейчас, сейчас, мамин мальчик, зайдём в дом, мамочка все двери закроет, наложит еды в мисочки, чтоб Пусичка поел, а потом улёгся на свой диванчик и сладенько поспал, никуда не убегая! – продолжая ворковать и по-прежнему держа кота на руках, соседка зашла в дом и закрыла дверь.

Тоня засмеялась, встряхнула мисочку со смородиной, которую собрала, и тоже пошла домой. Надо же, Пусичка! Огромный котяра, которому наверняка хочется побегать по траве, полазить по деревьям, погоняться за воробьями, должен сидеть взаперти и только жрать да спать! Девушка снова засмеялась, и занялась обычными домашними делами.

Костя и Тоня были молодожёнами и снимали на лето этот небольшой домик, считавшийся гостевым. Аренду платили символическую: богатые хозяева уехали на всё лето куда-то в Испанию, а молодожёнов поселили в гостевом домике с обязанностью следить за порядком. Поливать некоторые цветы, требующие ухода, и раз в неделю впускать приходящего садовника для квалифицированного ухода за садом. Разрешали есть немногочисленные ягоды, растущие на участке, раз в месяц звонили, спрашивали, как дела.

Тонечка ходила беременная, и ей проживание на природе, вдали от городской жары и пыли стало просто спасением, тем более что при их расходах и малых доходах такое комфортное проживание стало просто чудом. С соседями ребята почти не общались, они здесь были чужаками, плебеями, а проживали тут в основном зажиточные люди, почти олигархи.

Костя ездил на работу, а Тоня просто отдыхала в беседке, или гамаке под деревом, читала книжки, смотрела фильмы по компактному, маленькому ноутбуку. Иногда ездила с мужем в город: в поликлинику на осмотр, в магазины, в кафешку с подругами. С приездом новых соседей появилось ещё одно развлечение: толстяк Пуся, который регулярно сбегал от заботливой «мамочки» и заходил в гости. Причём Тонины попытки угостить кота вкусненьким чаще всего терпели неудачу – Пуся брезгливо отворачивался от её подношений, не особо поощрял и тактильные, так сказать, контакты – позволял немного погладить по спинке, почесать за ушком, но недолго.

Ему гораздо интереснее было разговаривать с Тоней, а если повезёт, то и с Костей Тоня в основном рассказывала толстяку всякие истории, делилась планами на будущее, советовалась, как назвать ребёночка, когда он родится. Кот садился напротив и очень внимательно слушал молодую женщину, вставляя иногда свои замечания в виде мявов, напоминающих скрип несмазанной двери.

С Костей общение было другим. Если с Тоней Пуся вёл себя вежливо, но немного свысока, то к Костику сразу проникся уважением, ходил за ним хвостом, и больше «говорил», чем слушал. Коту явно нравились эти люди, не пичкающие его без меры, не ограничивающие его свободу, и не пытающиеся затащить к себе на руки, а тем более, не стремясь обслюнявить поцелуями.

Но такие общения бывали нечасто. Обычно кот находился под строгим надзором, закрытый в комнатах. А если ему и удавалось сбежать, вскоре с соседней веранды начинали доноситься истерические вопли о бедной, несчастной мамочке, которую неблагодарный сыночек бросил умирать в одиночестве.

Тоня, наблюдавшая за этими спектаклями из незаметного уголка среди кустов на своём участке, смеялась и расстраивалась одновременно. Кота было жаль, но он сам выбрал себе такую жизнь – ведь никогда долго не колебался, а всегда возвращался в свою золотую клетку кушать парное мясо и варёную рыбку.

Такая жизнь продолжалась около месяца, но одной жаркой летней ночью Костя с Тоней услышали с соседской дачи какой-то тревожный шум: рык автомобильных моторов, крики, а потом и выстрелы! Через некоторое время раздались завывания полицейских сирен, мерцание мигалок.

Костя запретил Тоне зажигать свет, выглядывать в окна, вообще, каким-то образом проявлять своё присутствие. Утром позвонил на работу, отпросился, чтобы не оставлять Тоню одну. Что ночью происходило в соседнем доме, они пока не знали, полиция продолжала что-то искать на сопредельном участке. К ним заходили, спрашивали. Костя честно ответил, что слышали выстрелы, сирену, крики, но выходить не стали. Подписали какие-то протоколы, и их больше не беспокоили.

К вечеру кое-что прояснилось. Сосед, как-то связанный с криминалом, перешёл кому-то дорогу, или сунулся, куда не надо. К нему приехали ночью, но врасплох не застали, он был настороже. Завязалась перестрелка, кто-то из соседей вызвал полицию. Когда они приехали, «гостей» уже не было, хозяина дома забрали в больницу, хозяйка уехала с ним. Толстый серый кот Пусик куда-то пропал, его никто не видел. Может, попал под шальную пулю, а может, забился в какой-нибудь укромный угол или сбежал.

Тоня снова стала оставаться днём в доме, Костя старался приезжать пораньше. Дом соседей стоял закрытый и опечатанный, ничего про них не было известно. Как и о Пусе.

Прошла неделя, и однажды, когда Тоня сидела в тенёчке во дворе, она услышала очень тихий мяв, больше похожий на скрип. Неужели Пуся? Да, это был он, только совсем на себя не похожий. Тощий, со свалявшейся грязной шерстью, заплывшим глазом и расцарапанным ухом. Бывший толстяк хрипло мяукал, явно нуждаясь в помощи. Не тратя лишних слов, Тоня кинулась на кухню, нашла какую-то миску, налила в неё воды.

Кот стал жадно лакать, а она перебирала запасы, ища, чем угостить несчастного. Пусик, забыв, что нужно требовать парное мяско, с урчанием набросился на колбасные кусочки, смешанные с кашей, хлеб в подливке. Наевшись, благодарно мяукнул, залез в дальний угол на веранде, и упал на бок, мгновенно заснув – явно почувствовал себя в безопасности. Тоня позвонила мужу, сообщила новость. Попросила привезти корма и каких-нибудь лекарств.

Костя проворчал что-то насчёт того, что кота нужно показать ветеринару, а не покупать что-нибудь наобум. Вечером приехал озабоченный, сказал, что еле отпросился на работе, повезёт Пусю с утра, а там видно будет. Утром кот, вопреки опасениям, спокойно дал завернуть себя в какую-то тряпку и занести в переноску, которую Костя привёз из города.

Приехали мужики после обеда, кот был вычищен от пыли, как сказал Костя, вылечен и привит. Серьёзных травм у него не оказалось, повреждений тоже. Костя, ухмыляясь, заявил, что теперь кота зовут Цезарь. На удивлённый вопрос жены, он ответил, что это первое, что пришло ему в голову на вопрос в ветклинике об имени. «Ну не говорить же, что это Пусик, меня бы не поняли!» – смущённо добавил он.

Цезаря помыли в тазу с тёплой водой, он проявлял явное недовольство, громко скрипел, но особо не буянил и не царапался. Вылизался, поел обычного сухого корма и благодарно растянулся на хозяйском диване. Так началась совместная жизнь бывшего Пуси и приютивших его ребят. Как бы они не привязались к Цезарю, понимали, что кот всё же чужой, рано или поздно объявятся хозяева и потребуют его обратно.

Однако в соседнем доме всё было без изменений, он стоял закрытый, неживой. Причём, Цезарь, который по идее должен был рваться в свой старый, привычный дом, явно избегал визитов туда. Что-то ему определённо не нравилось, и он предпочитал обитать у новых хозяев.

И вот, однажды, уже на исходе лета, к дому соседей подъехала большая чёрная машина. Из неё вышла сильно похудевшая хозяйка и двое мужчин официального вида. Она открыла двери, зашла внутрь, пригласила приехавших с ней за собой. Они побыли там с полчаса, потом все вместе вышли на крыльцо. Похоже, что это были сотрудники агентства недвижимости – хозяйка показывала свой дом, прилегающий участок, что-то говорила. При этом у мужчин вид был слишком неподходящий для покупателей – очень уж официальный.

Тоня, как ей не было жаль расставаться с котом, всё же решила вернуть его хозяйке. Взяла кота на руки и пошла навстречу.

– Здравствуйте! – неуверенно улыбнулась Тоня. – Ваш кот, Пусик… Правда, он теперь Цезарь… Прибежал к нам, мы его приютили, но ведь это ваш кот, вот, я принесла…

Женщина резко повернулась к ней, но не сделала ни шагу навстречу, лицо её исказила неприязненная гримаса. Цезарь также не проявил радости от встречи. Он нахохлился на руках у Тони, прижался к ней, и явно не желал покидать её руки.

– Мне кот не нужен, – брезгливо сказала женщина, – дом я продаю, мы уезжаем за границу, куда мне ещё кот! Можете его оставить себе, или усыпить, меня это не касается!

– Как это, усыпить? – у Тони даже перехватило дыхание. – Вы же его так любили!

Женщина зло скривилась, и хотела сказать Тоне что-то резкое и обидное, но, увидев её большой живот, остановилась, махнула рукой, и буркнула.

– Всё, ступайте себе с Богом, некогда мне со всякими котами ещё возиться!

Тоня прижала к себе испуганного кота, зарылась носом в его шерсть на загривке, медленно пошла к себе. На глазах её были слёзы.

– Ишь ты, гадина, «усыпить»! Пусичка-лапочка, сладкий пирожочек, иди к мамочке, она тебя усыпит! – передразнила она, – Не бойся, Цезинька, мы тебя в обиду не дадим, ты теперь с нами будешь жить, мы тебя в квартиру заберём, у меня скоро сыночек родится, а ты будешь с ним возиться, мурчать и воспитывать!

Когда вечером приехал Костя, она с гневом рассказала ему про соседку. Разумеется, он подтвердил все Тонечкины планы относительно Цезаря – полноправного члена их семьи и будущего воспитателя маленького Андрея Константиновича, который родится в положенный срок и будет расти под строгим присмотром верного Цезаря, бывшего «сладкого пирожочка Пусички».

© Ухум Бухеев