Про Антоху

Было это уже давно... В нашей семье жил кот черно-белой масти, наполовину британской породы. Звали Антон. Британцы и сами по себе крупные, но черная "плюшевая" мамаша-медалистка не знаю уж, с кем согрешила: то ли с сенбернаром, то ли с бульдозером. Обычные кошки до стола тянутся, еле-еле доставая, чтобы пристроить мордочку, — Антоха, стоя на задних лапах, опирался о стол передними сверху! А чтобы выяснить, сколько "котик" весит, папа посадил кота в сумку и сходил в соседний гастроном, где попросил у продавцов разрешения положить сумку на весы. Весы показали четырнадцать с половиной килограммов! Сумка весила чуть меньше, чем полкило. Даже если в том магазине покупателей безжалостно обвешивали, все равно остается немало. Каждый год летом Антоха выезжал со всей семьей на дачу, в деревню, где за ним особо никто не смотрел: захочет есть — дорогу домой найдет. Ну, а если не хочет, — значит, наверное, сытый. Мышь, там, поймал, — он же кот! Я много раз видела, как Антоха — с таким весом он никогда не бегал, — торжественно шествует на прогулку или с прогулки: уходил кот далеко, порой за несколько километров. Но вот однажды... Папенька мой, как сейчас помню, сидел на крылечке с бутылочкой пивка, когда к нам подошли интеллигентные супруги средних лет и вежливо так спросили: «Извините, это не ваш котик, такой большой, черно-белый?» Отец, естественно, ответил, что кот, натурально, наш. «Вы бы, знаете, своего котика на веревку привязывали, что ли... Или на цепь. А то он у нас собак обижает...» — «А что за собаки-то?» — «Ротвейлеры...» Папа мой пивом подавился. Но супруги настаивали, и мы всей семьей пошли на край деревни, где они снимали дом, и сели там "в засаду" около собачьего вольера. Собак было трое — кобель и две сучки, все черные, глянцевые, здоровенные даже для этой крупной породы. Антоха, как по расписанию. пришел на закате, неспешно перелез через ограду. Завидев кота, все три собаки, жалобно скуля, забились по углам, а кот подошел к одной из мисок, полной отборной говядины, и принялся ЖРАТЬ! Наевшись до того, что пузо чуть не по земле тащилось, он так же молча развернулся и ушел. А мы-то думали, он мышей ловит! Да на фига ему мыши, если здесь есть МЯСО?! За кота, по правде говоря, было страшно: одно движение пасти, размерами напоминающей хороший чемодан, — и нет больше Антохи. Не спасли бы его ни зубы, ни когти, ни немалый размер: все-таки кошка собаке — не соперник. Но эти псы даже не сделали попытки защитить свой обед, — просто жались по углам и скулили, поджимая обрубки хвостов. А хозяевам — профессиональным заводчикам элитных ротвейлеров — естественно, не хотелось, чтобы кто-нибудь узнал, что их грозные питомцы... кота боятся. Как именно Антоха "объяснил" трем здоровенным псам, что он здесь "в авторитете", мы, естественно, так и не узнали.
Было дело, приходил он как-то с раной, и дырка была что-то великовата для клыков кота-соперника, но мы думали: мало ли, может, на сук или на гвоздь напоролся... Отсмеявшись, отец сказал: «Кота на цепь сажать я не буду, он зверь вольный, где хочет, там и ходит. А если ваши собаки втроем с одним котом сладить не могут, так возьмите веник и отгоните: не тигр же он, на людей не нападет. Бояться он никого не боится, но веник понимает и уважает: он уйдет». Так Антоха и остался вольным; только недолго он после того кушал говядину: эти супруги через пару-тройку недель из нашей деревни съехали со своими собаками навсегда, больше мы их никогда не видели. Кот же прожил с нами до почтенного возраста в пятнадцать лет, до конца оставаясь признанным "королем" округи, которому никто — ни коты, ни собаки, — не рисковал бросить вызов. Мир твоей душе, Антоха...