Дед и кошка. Юлия Мамочева

Дед Санёк был нормальный, только бухал дохрена.
Что поделать? Всё как у всех: ну, Афган, война,
а потом развалилась страна, в нулевом померла жена,
двадцать лет то да сё, а теперь и никак со дна.

Говорит он сыну: подари мне собаку сторожевую.
Не, да чёрт с ней, с немецкой овчаркой, главное — тварь живую.
Слышь, родной, я вам правду скажу, только ржать не смейте:
нужен кто-то, кто бы меня защищал от Смерти.

Вон она, пучеглазая, в зеркале. Ночью пыхтит за дверью.
Да какие в жопу молитвы, я в них не верю!
Вдруг инсульт, говорит. Или завтра проломят б;шку!

И приносит ему как-то внучка серую кошку.

На, мол, деда! Сегодня с папой поймали у школы.
Полосатая щурится хитро. Ну ладно, что ли.
Дед Санёк ей налил молока, смастерил лежанку.
Даже утром за «вискасом» сбегал — а что? Не жалко.

Полюбил он, короче, её как-то сразу сильно.
Хоть, конечно, ворчал поначалу, мол, нет бы псину!
Сядет вечером в кресло, а Муська урчит под боком,
и тепло перед телеком деду, как перед Богом.

Только как-то он снова сдуру махнул грамм триста,
и из зеркала вылезла Смерть. Стоит, как живая.

Всё, пойдём, говорит. Да не надо в дорогу бриться.
У меня вас сегодня много, ждать не желаю.

Дед хотел было крикнуть, да потерял дар речи.
Смотрит: Муська трётся об жёлтые ноги Смерти.
Слышит: кошка просит голосом человечьим.

Ты меня забери, а дед пусть живёт на свете.

Подари меня, просит, деткам своим, смертинятам,
ты всегда на работе — буду с ними сидеть.

И светлеет Костлявая ликом своим помятым,
и хохочет так, что вмиг просыпается дед.

Весь дрожит. Ну и дрянь же привиделась, как наяву!
Муська — вот она. Ладно, вроде и сам живой.

Дед выходит во двор, выливает водку в траву.
Глубоко вдыхает полночную синеву.
Выдыхает.
Господи, я же сейчас зареву.

Как же пахнет жасмином, молодостью, листвой!