Ирина Маковеева: кошачий график, тигриный живописец

Текст: Игорь Каверин

В мастерской художника всегда интересно побывать, а в мастерской Ирины Маковеевой, графика и живописца, особенно. Невероятно высокие, метров под пять, потолки; стеллажи, заполненные папками, альбомами, холстами; на одном из шкафов дружно примостились чучела ворона, голубя и грача, повисли на бечеве две живописные селёдки. На стенах — рога, серия масляных миниатюр, офорты, рисунки карандашом. Портрет учителя Михаила Максимовича Кукунова.
Разложенный мольберт, печатный станок внушительных размеров, невероятное количество тюбиков с красками, кистей, игл, множество самых разнообразных инструментов для гравирования. И посреди всего этого — Ирина, которая каким-то чудом легко и непринужденно управляется со всем художественным хозяйством. Журналистов встречает классическая музыка по радио и горячий чай.

Биография
Ирина Петровна Маковеева, заслуженный художник России, один из наиболее ярких и востребованных российских графиков-анималистов. Родилась в 1954 году, в 1976 году окончила МГПИ. В 1989 году была принята в Союз художников России.
Уже более 35 лет Ирина принимает участие в художественных выставках, в том числе международных. К настоящему времени она создала более 400 гравюр, и более 300 её произведений находятся в собраниях отечественных и иностранных государственных музеев, в том числе в ГМИИ им. А.С. Пушкина, Государственном Русском музее, Государственном Дарвиновском музее, Музее изящных искусств (Мальта), а также в художественных галереях, в частных собраниях в России и за рубежом. В основном Ирина работает в технике меццо-тинто и сухая игла. В 2005 году на XII Международной выставке миниатюры в Австралии Ирине был присуждён первый приз в разделе печатной графики. Помимо работы художника, Ирина принимает активное участие в благотворительных проектах, организации выставок, издании художественных каталогов, проводит мастер-классы, пишет статьи в газеты и журналы на профессиональные темы. В 2010–2011 годах Ирина была телеведущей программы «Академия художеств» на государственных детских каналах «Бибигон» и «Карусель». Живёт и работает в Москве.

Из Московского зоопарка — на кошачью выставку

— Ирина, значительная часть вашего творчества посвящена именно кошкам, и не только нашим домашним любимцам, ленивым соням и лакомкам, но и грозным хищным представителям кошачьей породы, в частности, тиграм. Как вы вообще увлеклись четвероногой пушистой темой?
— Всё началось с Московского зоопарка, куда меня ещё студенткой привёл мой преподаватель Михаил Максимович Кукунов, сыгравший важнейшую роль в становлении меня как мастера. Тигры привлекли сразу: эта грациозная мощь, движения — спокойные, как будто нарочито медленные, невозмутимый взгляд, который называют царственным… Четыре картины я впоследствии передала в Дарвиновский музей; а два тигриных портрета остались дома. Дочка ни в какую не захотела со всей серией расставаться: как же, говорит, мы с тобой без тигров жить-то будем? Так вот, тигров я как-то смогла почувствовать, работы с ними, думаю, вполне удались. Потом много рисовала дикую природу вообще, насекомых, птиц, ездила для этой цели, помимо зоопарка, и в заповедники. А в один прекрасный день ко мне подошёл незнакомый господин и сказал: «Ирина, что же вы всё жучков да тигров рисуете? Взяли бы да и изобразили, например, собаку! Что же домашние животные хуже диких, что ли»? Я отвечаю: «Позвольте, я, может быть, и не против, но где же мне взять собаку?» «А приезжайте, — говорит, — к нам на выставку!» И я в 1988 году поехала на первую в своей жизни выставку собак и нарисовала, по воле сердца, представителей трёх своих любимых пород. А сейчас у меня отрисовано уже около 150 пород, но это уже больше по заказу.

— А как же кошечки?..
— Вот так же и мне сказали представители кошачьего сообщества! Я-то знаю, что мир разделяется на кошатников и собачников. И, чтобы никого не обидеть, начала ходить на кошачьи выставки, рисовать и делать офорты кошек; помимо домашних, продолжала изображать и диких, создала серию «Тигр — леопард — гепард»… Увлечение темой кошек сыграло в моей жизни важную роль. В 2002 году мне позвонил директор Московского зоопарка Владимир Спицын и сказал, что устраивается выставка для англичан в связи с учреждением фонда «Амур» по спасению амурских тигров и дальневосточных леопардов. Попросил предоставить для выставки мои работы.

Я откликнулась; у меня были офорты, несколько пастельных портретов. И, представляете, англичане купили всё. Им настолько понравилось то, что я делаю, что они захотели со мной познакомиться, а потом пригласили в организационный комитет, и около пяти лет я принимала участие в деятельности благотворительного фонда.

— Ирина, как к кошкам лично относитесь?
— Не могу сказать, что люблю с кошками обниматься или гладить их, — это у меня с детства, ничего тут не поделать. Назовём мою любовь к этим животным не осязательной, тактильной, а эстетической, созерцательной. Нравится наблюдать за их пластичными, гибкими движениями; очень меня кошки занимают с точки зрения психологии… Как вы, наверное, догадываетесь, совокупность всех наблюдений, внутренних и внешних, является залогом удачной художественной работы.

— Здесь какая-то магия: на ваших офортах характер кошки, её настроение проявляются лучше, чем на самом удачном фотографическом снимке.
— Поделюсь с вами грустным фактом: многие люди заказывают офорты своих животных уже посмертно. И мне нередко приходилось работать по фотографии: рисовать просто мордочку кота или делать целую серию гравюр умершей любимицы… Причём иногда договариваемся так, что я отдаю заказчику и саму гравюру на металлической пластине. Кто-то хочет, чтобы его любимец остался только с ним, чтобы посторонние люди на него не смотрели… Но это редкость. Вот, например, котик Питу с величественным, прямо тигриным взглядом уже много лет путешествует по всему миру, по разным выставкам, и пользуется немалым успехом. Сильвестр — прямо необыкновенный кот, такую богатую мимику не у каждого из современных актёров встретишь! А рыжего кота Рагу меня попросила нарисовать одна итальянка. Я ей говорю: «Роберта, ты вообще знаешь значение слова «рагу»?» «Да, — отвечает, — конечно, это соус!» — «Вот то-то и оно, что соус. А у нас так называется мелко рубленное мясо! Разве можно такое имя коту давать?» И смеёмся обе.

Амурский тигр: русский или китайский?

— И всё-таки: чёрно-белый минимализм графического офорта или полноценная цветовая палитра масляной живописи? В чём для вас больше пространства, глубины?
— Выбираемые изобразительные средства зависят, конечно, от конкретной художественной задачи… Вообще я долгое время занималась исключительно графикой и к живописи обратилась относительно недавно. Кстати, отмечу: мои ранние графические работы критиковали именно за так называемую «живописность»: не хватало ясности, жёсткости, строгости линий. Но само увлечение живописью я связываю с рождением дочери Ани в 1991 году… Что-то случилось с моим внутренним мироощущением: я как будто стала видеть цвет, возникло желание писать маслом и одновременно увеличивать формат работ. Отчётливо помню, когда именно я стала переносить своё новое видение на холст. В 2000 году мы с Аней три месяца отдыхали в Доме творчества Кордовского в Переславле-Залесском. Всё время стояла страшная жара… А я рисовала цветными карандашами, писала маслом, как будто открывала для себя новый красочный космос. И как-то это дело у меня пошло, и живописцы меня поддержали… Одно время передо мной даже стоял вопрос выбора между графикой и живописью, но потом оказалось, что ни одним, ни другим я пожертвовать не готова, и сейчас спокойно работаю в обоих направлениях. А в январе прошлого года я в качестве именно живописца посетила Китай, Харбин, что для меня особенно было важно именно в плане освоения большого формата.

— Расскажите поподробнее.
— Это очень интересная программа, которая существует уже более 10 лет. Китайские власти заключили договор с Академией художеств, и теперь каждый год от 5 до 10 русских художников выезжают на две недели в Поднебесную. Принимают по высшему разряду: подарки, общение с людьми, занимающими высшие руководящие посты, прекрасный сервис. Можно работать — можно не работать, это по желанию, но каждое утро перед нашей гостиницей, где мы жили, ставили новые холсты… А что ещё художнику надо? Видит холст — идёт писать. Мне, при моём росте 160 см, дали холст 120×160, а двое наших ребят делали полотно три на пять метров, представляете? Китайцы, кстати, средние полотна или миниатюры вообще не воспринимают, у них, как и у русских, страсть к чему-то значительному, монументальному.

— И как вам 120×160? Справились?
— Да, я изобразила амурского тигра на фоне зимнего пейзажа. Картина понравилась, её даже подарили губернатору. Кстати, амурских тигров, так же как и журавлей, китайцы считают своими национальными животными. Они живут в заповедных зонах, и недавно в Китае за убийство тигра ввели смертную казнь. Вот такое там отношение к моим любимым зверям! А насчёт журавлей я китайцам сказала: «К вам они, может быть, и летают в отпуск отдыхать, но гнезда-то у нас вьют, в России!» Вообще удивительно, как китайцы относятся к животным. Практически любое живое существо является для них неким сакральным символом. Журавль — символ долголетия; тигр — олицетворение воинской доблести. И это не какой-то наигранный языческий мистицизм, а действительно философия жизни — я это почувствовала.

— Вообще вы много путешествуете?
— Осенью стараюсь выезжать на этюды в Испанию или в моё любимое местечко в Крыму, в Гурзуф.

Отдельно хочется сказать о недавней поездке в США. Её обязательным условием было проведение мастер-класса в Бостонском детском госпитале для больных детей… Американцы, нужно отдать им должное, придают большое значение арт-терапии. Сам Бостонский госпиталь обладает большой коллекцией живописи, в которой есть и мои работы.

— Вот это по-настоящему здорово!
— Да… Во время своего мастер-класса я рассказывала об основах печати; в практической части дети штриховали монетку и делали на бумаге оттиски, а на следующем занятии каждый ребёнок раскрашивал нужными цветами небольшой фрагмент бумаги, а потом, когда мозаику собрали, получился большой петух! Детям понравилось необыкновенно! Особенно запомнилась девочка, которую ввезли в сопровождении двух медсестёр с капельницей... Она очень старалась, делала всё медленно, упорно, но вы бы видели её после того, как работа была закончена! Щёки румяные, глаза горят! Недаром считается, что арт-терапия помогает снять болевой синдром…

Детский рисунок — предмет для разговора об искусстве

— Ирина, а дочка Анюта по вашим стопам пошла?
— Как говорят, мы с ней в одном коридоре, в соседних комнатах. Аня окончила художественно-графическое отделение педагогического института. Защитилась как искусствовед по теме «Советский плакат», а сейчас занимается реставрацией гравюр и книг. Несмотря на то, что свободного времени у неё совсем немного, рисунок она не бросает и, кстати говоря, обожает кошек. В 9 лет нарисовала двух замечательных котиков на прогулке — скажу и как мама, и как профессионал, — получилось вполне себе!

— Профессиональному художнику сложно сымитировать детский рисунок?
— Отвечу случаем из жизни. Моя приятельница, заканчивавшая худо­жест­венно-графическое отделение пединститута, защищала диплом именно по детскому рисунку. Помимо подборки рисунков малышей, она должна была представить и свои собственные работы. И в процессе подготовки к защите она сказала мне: «Ирина, знаешь, я уже сама начинаю рисовать, как ребёнок».

Детские работы, какие бы они ни были по форме, всегда наполнены содержанием, они эмоциональные, искренние, это всегда заметно. Взрослые люди более замкнутые, рефлексирующие, им свои чувства выразить гораздо сложнее… Также нужно понимать, что когда мы говорим о детском рисунке, то имеем в виду не только примитивную изобразительную технику, лишённую гармонии, пропорций, но ещё и плоскостную перспективу, которую можно наблюдать, например, в творчестве древних египтян… Но древнеегипетский рисунок не является детским, это законченное произведение, точный, выверенный чертёж. Авангардное изобразительное искусство, на которое был богат ХХ век, по сути, стремилось уйти от классических образцов прямой линейной перспективы, созданных в Возрождение. И я сейчас очень хорошо понимаю, что художественное пространство невозможно описать одной линейной перспективой; где-то нужно прибегнуть и к обратной перспективе, и к плоскостной, и к аксонометрической… Все они связаны, взаимодействуют друг с другом, это объясняется особенностями нашего видения. Разобраться в этом мне помогли книги физика Бориса Раушенбаха.

— В литературе модерна есть приём — поток сознания. Текст зачастую пишется без знаков препинания, «сплошняком», и таким образом создаётся ощущение спонтанности: что думаю, то пишу. Но это лишь имитация, писатель выверяет каждое слово и тратит десятки часов на создание подобного «спонтанного» текста.
— В ХХ веке, конечно, изобрели множество новых форм, стилей. Если обратиться к теме детского творчества, то можно вспомнить тот же дадаизм, распространённый и в живописи, и в литературе, который своими создателями характеризовался как «бессвязный детский лепет»… Мне самой всегда было очень интересно овладевать графическими приёмами, работать с новыми материалами. Но главное — не стараться специально искать оригинальную форму, не метаться между художественными направлениями, а уверенно реализовать свой творческий замысел. Быть оригинальным — значит быть самим собой.
Март 2014 г.

Последняя картинка - рисунок Ани, дочери художницы, сделанный ею в 9-летнем возрасте.

Видеоролик, посвященный творчеству Ирины Маковеевoй, смотрите на нашeм сaйтe здecь:
видео Творческая мастерская. Ирина Маковеева