Семеновна, сгорбившись, шла по улице...
Ночь выдалась тяжелой. Женщина металась по больнице от врача к медсестре, от медсестры к санитарке. А в пять утра вымотанный доктор сказал, что мамы не стало…
Она шла по пустынной улице с мокрым платком в руках. Слезы текли по лицу, дыхание было неровным, а в голове только одна мысль – «Мамочка, ну как же так?»
Семеновне было сорок три, а ее маме всего шестьдесят. Мама родила дочку рано, в семнадцать. Уж больно скороспелой была любовь Валентины и Семена. Дочку назвали Танечкой.
Таня росла самостоятельной, ранней. Она и повзрослела быстро, догнав, да и перегнав где-то своих родителей. Те все миловались, смеялись, шушукались чуть не до утра.
А Татьяна ворчала: «Спите уже, прям как дети малые. А мне в школу… в институт… на работу надо».
Таня отучилась на повара. Работала в городской столовой. Была на хорошем счету. В двадцать восемь встретила Петечку, а в тридцать у них родились двойняшки Саша и Ваня.
Все бы хорошо, да рано ушел отец. За два месяца до рождения близнецов Семен, Танин папа, сидя на остановке, скоропостижно скончался. Инфаркт.
Таня с Петечкой, как могли, поддерживали маму. Но тут роды, двое мальцов, заботы, проблемы, усталость. Встречи с мамой становились реже, и Татьяна не заметила момент, когда мама стала собирать с улицы бездомных кошек...
— Мам, у тебя их сколько? — поинтересовалась Таня, забежав к матери после поликлиники.
— Да три кошечки, доча. Худющие были, голодные. Ребра, как батарея... А сейчас, вон, погляди, славные какие, пушистые. Тарахтят, что твой трактор, — Валентина улыбалась, глядя на своих девочек.
— Мам, ты только больше не бери. Много их. Им же забота нужна.
— Доча, так мне с ними знаешь, как хорошо? Они и согреют меня, и спинку потопчут, и поиграют со мной. Я после Семочки думала, что не смогу в себя прийти. Так они мне помогли, мои сладкие, душу отогрели.
— Мам, ты прости меня, - обняла мать Татьяна.
— Да за что же, милая?
— За то, что я редко прихожу. За то, что одна ты в доме огромном.
— Танюша, ты это брось. У тебя мальчишки совсем маленькие. Вот подрастут немножко, так ты их ко мне приводи. Во дворе все веселее...
Мы с ними и цветы сажать будем, и яблоки собирать, и с мячом играть. А уж кошечки мои их точно полюбят, — Валентина, улыбаясь, целовала взрослую дочь в макушку, а та жмурилась, ну совсем, как в детстве...
Близнецы росли сложно. Болеть – вместе, сопли – тоже на двоих, кричать – так в два горла, а уж зубы когда резаться начали, то Таня с Петечкой чуть не на стены лезли.
Валентина прибегала, помогала им, качала малышей, пела им колыбельные, давала возможность отдохнуть уставшим родителям.
Так тихо-тихо жизнь налаживалась. Дети росли, заботы прибавлялись. А у Валентины появлялись новые «бедоси»...
— Мамочка, остановись. Их уже двенадцать у тебя!
— Танюша, ну а как? Они ж несчастные, беззащитные… Я, вон, новеньких простерилизовала, чтоб котят не принесли. Соседи за ними вообще не смотрели.
Только котят потом в коробках то на мусорку, то к дверям магазина. А кто их возьмет, в каждом доме по две-три кошки.
— Мамочка, милая, всех не спасешь. Хватит, ну пожалуйста!
— Танечка, а ты знаешь, что я стала делать? Я соседских мамаш вылавливаю и тихонько в ветклинику ношу. А после уже здоровеньких обратно выпускаю.
Хозяева думают, что просто гуляют их кошки. А я так думаю - ну все меньше будет брошенных котят потом.
— Мама, тебе скоро есть будет нечего. Ты все деньги свои на них тратишь. И что ты думаешь, соседи не замечают, что у них кошки стерильные? — Таня негодовала.
— Тань, детка, ты же знаешь, как к ним в деревне относятся. Бог дал, бог взял. А лишних либо в ведро с водой, либо в коробку да на выброс. Так пусть лучше они не будут гулять с котами. Не могу я… — Валентина заплакала.
Татьяна стала замечать, что мама становится очень эмоциональной. Плачет часто, худеет...
— Эх, папка, папка, как же рано ты ушел. Тает она без тебя. На одних кошках держится, — Татьяна шмыгала носом, пока разбирала сумку с продуктами.
Она стала чаще приходить к маме, приносить ей еды для кошек, таблетки всякие и вкусности для самой мамы.
Татьяна снова вышла на работу, близнецы стали ходить в сад. За несколько лет Татьяна доросла до главного повара одного симпатичного ресторанчика. Обращались к ней уже по имени-отчеству, а потом и просто – Семеновна.
Таня привыкла. Она улыбалась, «мол, молодая я еще», но не противилась такому обращению.
Мама тихо-тихо вышла на пенсию. Замуж выйти во второй раз так и не согласилась, хотя многие разведенцы увивались вокруг нее. Но лучше Семочки никого не было, а привести в дом нахлебника она не захотела.
Понимала Валентина, что дом ее – это лакомый кусочек. Слышала, как «претенденты» шептались, что «окручу вдовушку, кошек ее драных повыкидываю на свалку, домик продам, хатку куплю, да на машинку останется. А там, глядишь, и она крякнется».
Услышав такое впервые, Валентина рыдала всю ночь. Не ожидала она, что такие коварные женихи пошли. Потом привыкла, и только отметала их ухаживания сразу.
— Нет уж! Лучше я со своими кошками буду жить, чем такого гада приведу в дом. И дом оставлю Танечке с детьми. Она потом сама разберется, что с ним делать.
А то – машину им, хатку, и спасенышей моих на свалку. Не бывать такому! Уж если и выпало мне женского счастья ненадолго, зато и был у меня самый лучший мужчина! Семочка, до конца дней своих буду помнить тебя…
Татьяна, увидев, как разрастается мамина «семья», пополняясь новыми брошенками, договорилась с руководством ресторана и забирала пищевые отходы для них.
У мамы, кроме кошек, уже были и собаки. Воевать было бесполезно. Оставалось помочь...
Мальчишки, Саня и Ваня, с удовольствием неслись к бабушке. Им не сложно было ухаживать за собаками. Чинились будки, убирался мусор, выгуливались питомцы.
Соседи, конечно, посмеивались над Валентиной, но отмечали, что внуки растут трудолюбивыми и отзывчивыми. Что в доме и во дворе у пенсионерки чисто, собаки не брехали впустую, слушались и ее, и пацанов.
Да и бездомных-то почти не осталось. Так что затея Валентины с временным «похищением», а потом возвращением кошек возымела успех. Татьяна только тихо молилась, чтобы никто не пришел скандалить.
Но деревня приняла отсутствие котят, как благо – многие выдохнули, что не нужно теперь избавляться от них.
— Ой, мам. И не боишься ведь ты… — Таня качала головой.
— А чего бояться? Это они за деньги все против идти ко врачу, а на халяву, как говорится, и уксус сладкий.
— И все же, завязывай уже. У тебя и так прям приют «У Валентины» образовался. Хорошо, что мне остатки разрешают забирать. Все-таки дорогое это удовольствие – твои спасеныши. Кормить-то их надо каждый божий день, да по два-три раза.
— Танечка, зато какие они счастливые теперь! Ты в глаза их загляни – это ж сколько там радости и любви!
— Это да, мама. Я как к калитке подхожу, а они уже скачут, хвостами крутят, радуются!
— Ну вот, а ты говоришь…
Сдала Валентина резко. Сгорела, словно свеча на ветру. Последнюю ночь Татьяна почти и не отходила от постели матери. А в пять утра ее не стало.
— Мамочка, ну как же так? Отец ушел совсем рано, теперь ты… А как же я, как мальчишки? О боже, а что теперь со спасенышами будет? Мамочка моя, там же семь собак, да кошек почти двадцать! Ой, мама… — Татьяна шла по улице, заливаясь слезами.
На работе Семеновне дали отпуск, материальную помощь. Директор сказал, что остатки по-прежнему будут отдавать ей для питомцев.
— Татьяна Семеновна, я все понимаю. И горе ваше, и заботы новые. Вы, как очухаетесь, позвоните. Может, и лохматых ваших в приют какой определим. Мы с вами, — директор был мировой дядька. Он ценил Татьяну, поэтому и переживал искренно.
— Спасибо, спасибо вам. Всем спасибо, — Татьяна долго молчала после разговора.
Как во сне, она каждый день приходила во двор. Убирала, кормила, гладила всех. Сыновья старались поддержать маму. Но надо было что-то решать...
Работа у Тани ответственная, оплачивается хорошо. Бросать не резон. Но и за собаками с кошками надо ухаживать. Нанимать кого-то дороговато. И где гарантия, что человек окажется порядочным.
Татьяна собрала семейный совет:
— Мальчики, Петечка. Нам надо принять какое-то решение – что мы будем делать. Я и выбросить их не могу. И отдать в приют – ну кому они нужны, все приюты переполнены.
И работу оставить тоже не вариант. Чтобы содержать всю эту гвардию, нужны деньги. Давайте решать, мои дорогие...
Обсуждение затянулось, но решения так и не было. Получалось, что нужно всех пристраивать, а куда, к кому – неизвестно. Ведь каждый хвостик, каждая лапка давно стали родными. Таня плакала.
Утром, собрав волю в кулак, она одевалась и думала, думала, думала... Понимала, что рано или поздно соседи потравят всех животных, оставшихся без присмотра.
Ноги с трудом двигались, на плечах – груз нерешенных проблем. Татьяна зашла в магазин… Купив молока, хлеба и всего по мелочам, Татьяна замерла возле кассы. Она не сразу услышала, что кассир ее окликнула:
— У вас все в порядке, женщина? Может, вам скорую?
— А, нет, не надо, спасибо. Вы извините меня, пожалуйста, я задумалась, — опомнилась Таня.
— У вас что-то случилось, да? – у кассы стояла только Татьяна, и поэтому кассирша могла с ней поговорить.
— Да, знаете, все так навалилось, — и Таня вкратце рассказала женщине о своей ситуации.
— Да, дела… А вы возьмите лотерейный билет, а вдруг повезет! Глядишь, судьба вам подкинет денег, и вы решите свои проблемы.
Татьяна горько усмехнулась. Сложила продукты в пакет, задумалась.
— А знаете, что? Дайте мне три билета! Только сами выберите, раз совет от вас, может, и рука у вас легкая? – и Татьяна доплатила за лотерейные билеты...
Потихоньку стали искать новых хозяев для своих пушистиков. Наняли мужичка из соседей. Не самый надежный, но и денег у семьи много не было. Сами каждую минуту были в бабушкином доме. А тут пришло время розыгрыша.
— Мам, лотерею разыгрывают завтра. Давай посмотрим передачу, а вдруг нам повезет, — Саня и Ваня, несмотря на усталость, были настроены оптимистично.
— Ой, детки, вы в это верите? — Таня улыбнулась в ответ сыновьям.
— А то!
Утром семья собралась возле телевизора. Три билета лежали перед ними. Все внимательно смотрели и слушали ведущего.
— Мимо, мимо... Эх, остался только последний розыгрыш. Продули мы, дети, — Татьяна встала и хотела пойти на кухню.
И тут за ее спиной прозвучали долгожданные цифры. Она замерла, боясь выдохнуть.
Ведущий еще раз повторил комбинацию выигрышного билета. Татьяна повернулась к телевизору – на экране были цифры ее билета!
— Урра! Урра! Мама, мы выиграли! Ты выиграла! Твой билет взял джек-пот! Мама, у тебя теперь есть деньги! — мальчишки ликовали.
Они прыгали, словно обезьянки, хлопали в ладоши и орали во весь голос.
Петечка зажимал рукой рот, а другой вытирал слезы.
Таня улыбалась растерянной улыбкой и плакала.
— Мама, мы теперь можем всех оставить, да? — Саня и Ваня смотрели маме прямо в душу.
— Да. Да… Да-а! — Таня смотрела на детей и видела в них свою мамочку, Валентину, и отца, Семена.
Она искренне была счастлива, что все мамины хвостики останутся дома. Ведь теперь у них есть деньги, чтобы организовать все по-правильному.
После всех перипетий по получению выигрыша, уплаты налогов и треволнений, Татьяна с семьей занялись своими хвостиками. Обновив забор, они выстроили вдоль него вольеры с теплыми домиками.
На участке поставили небольшой домик, в котором поселились муж и жена, которым очень было нужно жилье и работа.
Количество пушистиков за это время выросло – мальчишки забрали с улицы брошенных щенков и коробку с котятами.
А над калиткой Петечка прикрепил вывеску – «Приют Валентины».
Семья твердо решила продолжить дело Валентины по спасению пушистых хвостов. Саня и Ваня определились с будущей профессией – медицина. Саня собрался в человеческую, а Ваня в ветеринарную.
Татьяна договорилась на работе об уменьшении рабочих смен. В ресторанчик взяли еще хорошего повара. А Петечка все свои выходные проводил в бабушкином доме.
Татьяна однажды зашла в магазин, где встретилась с той самой кассиршей. Она подарила женщине цветы, и кое-что еще, но мы не будем подглядывать в конверт, правда же?
Ведь благодарность – это обычное дело для хороших людей.
А хороших людей много.
Я в это верю.
И вы верьте, пожалуйста.